Отражение. Опасность близко

Я не знала, куда еще пойти, поскольку была совершенно уверена в том, что Кэтрин окажется в одном из мест, где я уже сегодня побывала. Неужели я ошиблась? Может, Кэллум хотел дать мне знать о чем-то еще? Я сидела там где-то с полчаса, напрягая мозги и пытаясь понять, куда еще можно пойти, медленно потягивала свой напиток и надеялась, что болеутоляющее подействует. Для буднего дня паб был удивительно полон; создавалось впечатление, что множество офисных служащих из-за жары побросали работу и пришли на террасу, где гулял легкий ветерок. Я продолжала следить за входящими и выходящими людьми, но Кэтрин упрямо не желала показываться мне на глаза.

Наконец, я сдалась: я ее сегодня не увижу. Я могла пуститься в обратную дорогу или перейти мост и пойти по направлению к Туикенему. Это разумный вариант, решила я, потому что тогда я миную паб «Белый лебедь», рядом с которым нашла в грязи амулет. Это значит также, что я пойду по пешеходной дороге вдоль реки, а это куда приятнее, чем продираться назад через пыльный жаркий город. Я допила остатки растаявших льдинок и встала, морщась от своей одеревенелости. Рука автоматически потянулась к пустому запястью.

– Я буду продолжать пытаться, Кэллум, обещаю, – еле слышно прошептала я.

Как я и надеялась, идти по дороге вдоль реки было куда приятнее, чем по городским улицам, хотя мне и предстояло сделать изрядный крюк. Эта излучина Темзы была достаточно тихой; на противоположной стороне находились Петерсхемские поля. Я словно попала в сельскую местность. Мне встретились еще несколько прогуливающихся людей, но сейчас здесь было значительно меньше народу, чем по выходным. Я лениво смотрела на женщину с коляской, которая, выйдя из-за угла, шла навстречу мне, и тут она вдруг подняла голову, посмотрела на небо и ускорила шаги; коляска затряслась по гравийной дорожке. Я тоже посмотрела вверх, желая выяснить, что привлекло ее внимание, и увидела надвигающуюся сзади огромную тучу. Пока я смотрела на нее, небо прорезала извилистая молния, а затем почти немедленно раздался оглушительный раскат грома. И хотя я видела молнию, от его грохота я подпрыгнула на месте, а где-то уже вдалеке слышался плач испуганного ребенка в коляске.

Туча двигалась быстро, и изнуряющая жара, казалось, усилилась. В течение всего нескольких минут туча оказалась у меня над головой, и сразу же стало темнее и намного, намного прохладнее. Опять вспыхнула молния, да так близко от меня, что я машинально огляделась вокруг – а нет ли здесь больших деревьев, но внизу у реки я пребывала в относительной безопасности. Однако этого нельзя было сказать про здания на вершине Ричмонд-хилл. Наконец по гравию зашлепали крупные капли дождя. Я быстро прикинула, где нахожусь, куда мне идти: вперед или назад? Но когда дождь припустил по-настоящему, я поняла, что это не имеет никакого значения; в любом случае я вымокну до нитки. Так что вместо того чтобы нервничать, лучше уж получить удовольствие от несущего прохладу ливня.

Я, теперь уже в полном одиночестве, ступила на дорогу вдоль реки и наслаждалась тем, как вода бежит по моему лицу, как она охлаждает мою больную руку. Было что-то очень притягательное в этой ситуации, и какое-то время я позволяла дождю смывать с себя все свои горести.

Ливень все еще продолжался, когда я добралась до входа в парк Марбл-хилл. Я увидела старые ступени, ведущие к реке – предположительно остатки давно разрушившегося причала. Когда я была маленькая, то кормила здешних уток. Сегодня никаких птиц тут не оказалось, словно погода была слишком влажной даже для них. Я слегка улыбнулась, подумав об этом, но внезапно в мои мысли врезался до дрожи знакомый голос:

– Ищешь меня, верно?

Я развернулась; посреди дороги, идущей вдоль реки, позади меня стояла Кэтрин. Из-за дождя ее волосы потемнели, и она казалась брюнеткой, с их концов капала вода. Она была одета для более прохладной погоды, в простую рубашку и джинсы, которые облепили ее тело. В руке она держала большой камень.

У меня упало сердце. Я понимала, что не смогу сразиться с ней, потому что чувствовала себя плохо. Все мои травмы словно закричали, протестуя, когда я машинально напрягла тело, готовясь к тому, что последует дальше. Я убрала мокрые волосы с лица и направилась к ней, зная, что хуже всего, когда имеешь дело с агрессором – это показать ему свою слабость. Но она не отступила, а просто стояла неподвижно со злой улыбкой на лице.

– У тебя, насколько я знаю, есть одна моя вещь. – Я решила сразу перейти к делу.

Ее улыбка была жестокой:

– И с какой стати ты решила, что я не выкинула эту рухлядь?

– Не играй со мной, Кэтрин. Я знаю, что она у тебя, и знаю, зачем она тебе.

– Хмм. На поле для гольфа произошла осечка. Если бы ты не двинулась с места, то сегодня не прохаживалась бы здесь, это уж точно.

– Я крепче, чем ты думаешь. – Я дерзко выставила вперед подбородок, чувствуя, как дождевая вода стекает по моей шее, и стараясь не смотреть на камень.

– Жаль, – язвительно сказала она.