Отражение души

− Послушай сюда, да, – не выдержав, перебил его Ваха, барабаня пальцами по рулевому колесу, – не валяй дурака, все ты прекрасно понимаешь. Хочешь денег? Скажи, мы люди не жадные, уделим тебе внимание. Но про оружие ты должен забыть, иначе потеряешь голову. Это последнее предупреждение.

− Не забудь добавить, что оно еще и первое, – констатировал Максим с иронией в голосе. Спасибо за заботу, больше мне с вами говорить не о чем.

Он вышел из машины, громко хлопнув дверцей, сделав шаг вперед и наклонившись к опущенному стеклу передней дверцы, добавил с нескрываемой угрозой.

− Считайте, что я вас, дети гор, не видел. Прежде чем кому-то угрожать, научитесь выбирать тех, кто при виде таких джигитов испугается. Когда я терял голову, вы травку курили в подворотне. Так что передайте тем, кто послал вас, пусть держатся подальше от части. Надеюсь, вы меня поняли, вот так, орлы, – с издевкой в голосе добавил он, хлопнув ладонью по металлической крыше и, не обращая внимания на угрозы, вперемешку с матом, которые доносились из машины, удалился, громко топая подошвами ботинок.

Настроение было окончательно испорчено. От суточного наряда его отстранили, попугать попытались и, наверное, это были не последние методы воздействия на него со стороны тех, кто был замешан в преступлении. Пройдя в канцелярию, Максим вызвал к себе старшину и в ожидании его прихода перебирал в голове варианты своих действий. На ум почему-то пришел приснившийся вчера ночью сон. Как человек не суеверный, он всегда мало интересовался различного рода приметами, относясь ко всему с определенной долей юмора. Тревожные сны ему снились и раньше, но в этот раз, проснувшись, он не мог себе объяснить, отчего ему так неспокойно на душе. Он видел своих бойцов, потерянных в Афгане, среди них – рядового Кузина, державшегося обеими руками за живот. Тот предупреждал его об опасности и просил быть осторожным, не говоря конкретно о чем речь.

– Вот тебе и сон в руку, – подумал Максим, – не верь после этого во весь этот бред. Неприятности посыпались одна за другой. Надо что-то придумать. Лучше всего – это захватить машину с ворованным оружием. Во-первых, мои бойцы пойдут за мной до конца, у них давно уже зреет недовольство действиями бессовестных командиров. Во-вторых, ни одно из подразделений бригады не выступит против нас с оружием в руках, тем более, что все видят и понимают – этому надо положить конец. В-третьих, – поднимется шум, и, черт возьми, не может же такого быть, чтобы среди высшего командования не было ни одного честного человека. И потом, и доказательства и злоумышленники из местных будут в наших руках. Риск, конечно, есть. Как говорил подполковник, за «бунт на корабле» по головке не погладят, с другой стороны, если мои доводы не покажутся убедительными для руководства, тогда лучше сидеть в тюрьме, зная, что пострадал за правое дело, чем смотреть равнодушно на этот беспредел. Его размышления были прерваны вошедшим старшиной.

− Семен Николаевич, проходи, садись, – пригласил своего опытного помощника Максим к себе в кабинет. Он всегда был уверен, что в роте, где есть хороший старшина, всегда будет порядок, и в этом отношении ему повезло уже во второй раз. Прапорщик Евстигнеев был на своем месте, человек уже не молодой, но и еще не старый, имеющий большой опыт. Был требовательным и строгим, но все равно любимым солдатами, которые за глаза почтительно называли его не иначе, как «батя». А такое прозвище надо было еще заслужить.

− Как видишь, наши командиры позаботились о наших солдатах. Теперь будем заниматься только учебой и боевой подготовкой.

− Может, оно и к лучшему?

− Не знаю. Может быть. Ну не важно. Я зачем тебя позвал. Раз уж так вышло и вечер у нас свободный, давай сводим бойцов в кино. С этими нарядами людей загоняли, хоть какая-то отдушина будет.

− Товарищ капитан, в городе неспокойно, по ночам стреляют. Может быть, ограничимся телевизором.

− Не думаю, что сотне десантников может что-то угрожать в своем клубе, даже если, чтобы в него попасть, нужно пройти пару шагов по городу. Мы, разведчики, должны уметь приспосабливаться к передвижению в тылу врага, а здесь вроде бы пока еще не все так запущено. Давай, готовь людей, пусть собираются все желающие, остальные по своему усмотрению пусть отдыхают в казарме. И еще, я тоже пойду со всеми.

− Ну, тогда тем более вопросов нет, – ответил старшина, разводя руками, – уверен, что желающих посмотреть телевизор, не будет, раз уже сам ротный возглавит культпоход.

− Разве во мне дело. Для солдата любой повод покинуть казарму – праздник.

− Не скажи, за вами они хоть в огонь, хоть в воду, хоть на балет, лишь бы чувствовать плечо командира. Поверьте мне, я уж знаю настроение ребят.

− И это не только моя заслуга, Николаевич, – получив дополнительные подтверждения, для осуществления задуманного, проговорил Максим, провожая взглядом выходящего прапорщика.