Отражение души

− Ну, это все будет зависеть от того, как себя будет вести кавалер, – лукаво блеснув влажными от счастья глазами, улыбаясь, подытожила Лена. Затем, словно спохватившись, добавила, – ой, мне надо идти. Встретимся вечером в клубе.

− Договорились, – успел вставить слово Максим, после чего девушка резво встала со стула и, поправив одеяло, быстро удалилась, оставив Максима одного. Через некоторое время палата наполнилась обычными звуками.

Ребята, покинувшие помещение, возвращались. Было слышно, как кто-то залепил звонкий подзатыльник ожившему вдруг «чайнику». Молодой, обритый наголо, лопоухий солдат пытался было защититься, но строгий отеческий голос, сопровождаемый еще одной легкой оплеухой, поставил его на место.

− Лопух, когда ты поймешь, как себя надо вести в этой жизни? Ты что, не видишь, людям надо поговорить. Забился под одеяло и не дышит. Погоди, повторится это еще раз, я тебя лично научу «Родину любить». Каждый продолжил заниматься своим делом. Никто из них ни словом, ни жестом не проявлял свое отношение к этим делам, хотя все прекрасно понимают, что для медсестры Елены есть только один больной, остальные пациенты. Они также были наслышаны, что она с ним с самого Афгана. Он был очень плох, и она его буквально выходила, и это обстоятельство все объясняло. Всем, конечно же, было любопытно, чем закончатся трогательно-дружеские отношения их товарища с самой красивой, как они считали, девушкой госпиталя, но говорить об этом, а тем более что-то спрашивать, было неприлично. Поэтому, когда Максим сам обратился за помощью, вся палата, кто чем мог, постаралась внести свою лепту. В первую очередь встал вопрос, в чем ему идти на первое в своей жизни свидание. Из своего обмундирования он имел только казенный больничный халат и широкие шаровары, которые венчал образец советской легкой промышленности – грубые тапки, сшитые из черного дермантина, на «деревянной» подошве.

− М-да, в таком наряде пойти, конечно, можно, но не туда, куда ты собираешься, – за всех сказал самый старший по возрасту и по званию майор Степанов, которого все уважительно именовали Степанычем.

− А ну-ка, мужики, подсобим, – голос его звучал ободряюще торжественно. И тут, как по волшебству, появились вдруг подходящие ботинки, брюки, китель, тельняшка.

− С миру по нитке – десантнику экипировка, – подал голос молодой человек с сильным грузинским акцентом. − Я тебе вот что скажу, Максим, все это хорошо, но скажи мне, пожалуйста, что самое главное у десантника-офицера?

В вопросе была заложена явно какая-то шутка, и Максим с ответом не спешил, чтобы не попасть в неловкое положение.

Сандро, так звали чернявого весельчака, продолжил:

– Я тебе скажу, только ты не обижайся, самое важное в нашем деле, в смысле экипировки…

− Большие красивые цветы, – вставил свое предложение «чайник».

− Хватит умничать и не перебивай старших, – жестом руки остановил соседа по койке Сандро. – Из большого я вижу только твои уши. Где мы сейчас найдем большие красивые цветы?

− Причем тут мои уши? – обиженно проговорил, поворачиваясь спиной, молодой солдат. – На свой нос лучше посмотри. Как горный орел на вершине Кавказа, сидит наш Сандро на краю унитаза.

− Ну ты, поэт, не хочешь по ушам, случайно? Я тебе сразу и песню о соколе спою, – чувствуя, как в нем закипает кровь, поднимаясь с помощью костыля, грозно проговорил грузин.

− Ну, вы, петухи, ишь, крылья распустили, – строго вмешался Степаныч, – у человека первое в жизни свидание, а эти два подранка вместо дельного совета друг с другом зацепиться хотят.

− А что, я спокоен, и все же главное в одежде десантника – это берет, – довольный собой, выпалил Сандро, доставая из тумбочки аккуратно сложенный головной убор.

− Вот, смотрите, это произведение искусства. Можешь носить, друг, только, пожалуйста, не испорти ничего.

Максим осторожно взял в руки так ценимый берет с лихо заложенной тульей, отутюженными краями. Вместе с уставными кокардой и крылышками, сбоку его украшал значок, похожий на орден, и три короткие тоненькие косички, сплетенные из парашютных строп.

− Ну вот, кажись, с экипировкой полный порядок, теперь садись и слушай бывалых людей, как себя следует вести.