Отражение

– Да, на твоей лопатке поселился грифон, – подтвердил Альдамир, поворачиваясь. – Кроме того, на плече должен быть рисунок. Покажешь? А то я, признаться, не успел его рассмотреть.

Угу, не успел. И куда это он, интересно, пялился?

– Я не знаю как, – просопела смущенно, представив, куда именно был направлен взгляд принца.

– Нужно просто захотеть, чтобы его увидели. И все. Ничего сложного.

Ага, как же. Может, кому-то это и просто. Мне вот не очень.

Зажмурившись, мысленно разрешила тату проявиться. Интересно, появилась или нет?

Судя по тому, как кое-кто нежно провел по лопатке, появилась.

– Виноградная лоза, – дотронулся он до второй картинки. – Любопытно.

– А поподробнее, – открыв глаза, поинтересовалась я.

– Второй рисунок – это подарок невесте, – начал объяснять близнец. – Обычно символ она выбирает сама, но раз уж наша свадьба прошла так спешно, мама не стала пугать тебя еще и этим. И выбрала сама.

– Так что же это значит? – напряглась я.

– Мир и достаток, а еще плодородие.

Мир и достаток – полезно. Хм, а плодородие…

– Что подразумевается под словом «плодородие»?

Альдамир неожиданно отвел глаза и даже, кажется, покраснел.

– Ну! – поторопила я.

– То и означает, – пробурчал он. – Ты же не маленькая уже, Груша, должна понимать.

Я вопросительно подняла бровь.

– Дети. Это означает много детей.

Вот так вот! Хорош подарочек!

И судя по тому, какой взгляд мельком бросил на меня муженек, он не прочь заняться созданием детишек прямо сейчас.

– Ммм, муж, – покатала я на языке это слово. – Нас ведь, наверное, ждут.

Альдамир с трудом оторвался от разглядывания… хм… верхней части моего платья и осознанно посмотрел в глаза.

– Увы, родная, ты права. Пойдем, нужно показать всем, что мы живы-здоровы. – И, схватив за ладонь, потащил куда-то.

Я же зависла над «живы-здоровы».

А могло быть иначе? Нет, не нужно об этом сейчас думать! Надо переключиться. Переключиться, я сказала. О, придумала!

– Так, погоди-ка, – остановила полосатоволосый таран по имени Альдамир. – То есть ты сейчас меня ведешь в люди, точнее, в существа в таком виде?

Близнец вопросительно на меня уставился:

– А что тебя не устраивает?

– Вообще-то все. Я же почти голая, да и ты не особо одет.

– А, это! – улыбнулся он. – Не волнуйся. Чуточку терпения, и ты все увидишь сама.

И снова поволок меня в неизвестном направлении.

Что ж, придется поверить на слово.

К слову, прошли мы совсем немного, прежде чем очередная дверь (ууу, ненавижу) предстала перед нами.

– Готова? – остановившись перед ней, спросил Альдамир.

– Готова, – протяжно выдохнула я.

– Тогда вперед!

Близнец схватился за ручку, дернул дверь, шагнул, увлекая меня за собой. Короткая вспышка на миг ослепила, а когда я проморгалась, то увидела, что мы стоим на ступенях храма. Сам храм находится в саду. Напротив замерли Катарина с Альфредом, чуть поодаль подпирали деревья мои друзья и однокурсники вместе с деканом Палиано. Еще дальше бродили придворные и стражи.

Вот брон, столько народу, а я голая!

Судорожно вырвала ладошку и прижала руки груди, вот только вместо сетчатого платья обнаружила нечто другое. Наклонилась и со стоном облегчения увидела настоящее платье принцессы. Алое, как и та сетка, длинное до самых пяток. Без рукавов, с низким декольте, стыдливо прикрытым кружевами, зауженной талией и пышными юбками. Перевела взгляд на принца. Его свадебный наряд тоже претерпел изменения. Вместо сетчатого безобразия муж предстал перед гостями в черном костюме и белой рубахе. Правда, ни у него, ни у меня обуви так и не появилось.

– Обувайтесь, Грушенька, – подскочила леди ду Милау.

Опустив перед ногами туфельки, матушка Альдамира сжала мою ладонь и эмоционально прошептала:

– Простите, милая. Я никогда не желала вам зла.

– Я знаю, – серьезно ответила ей.

Женщина расцвела в улыбке и, поддержав, помогла обуться. Альфред тем временем подал ботинки близнецу.

Пока мы обувались, подошли гости. Не успела я толком прийти в себя, как попала в крепкие объятья Коры.

– Грушенция! Ну, ты даешь!!! – воскликнула валькирия. – Поздравляю, подруга!!!

Она расцеловала меня в обе щеки и отпустила, дав остальным возможность помять мне ребра. Но едва я оказалась прижата к широкой груди Сонора, как в воздухе раздался тягучий звук. Сад раскрасило всеми цветами радуги, а рядом с деревьями, где еще совсем недавно стояли друзья, открылось окно перехода. Спустя миг оттуда вышел беловолосый статный мономорф.

– Как я, оказывается, вовремя вернулся домой, – протянул он и многозначительно ухмыльнулся.

Звенящая тишина упала на поляну. Больше не было слышно торжественных пожеланий счастливой семейной жизни, оборвались на полуслове ехидные советы и необидные подколы друзей-приятелей касательно брачной ночи. Народ пожирал глазами вновь прибывшего.

Выбравшись из объятий Сонора, я повернулась к близнецу. Альдамир жадно рассматривал мужчину. Поглядела на Альфреда – та же самая картина. Уже зная, что увижу, обернулась к Катарине. Леди ду Милау, прижав руки к груди, глядела на пришельца. На ее лице бушевали эмоции: замешательство и радость, изумление и восторг, смятение и ликование, а еще капелька сожаления.