Отражение

Я ничем не выдал своего удивления. Реассимилировали? Можно и так, конечно, сказать. Во всяком случае, это лучше чертовой правды. Я очень сомневался, что в колонии обрадуются, узнав, что Доусон сбежал, хотя именно это и случилось.

Выйдя на крыльцо, я тихо прикрыл за собой дверь.

– Мы не знали этого, пока на прошлой неделе его не выпустили. Мы считали его мертвым.

– Я знаю. Помню, как вам с Ди было нелегко, – сказала Лидия, расслабившись. – Зачем его забирали?

– Не знаю. – Да, врать я умел. – С военными мы не говорили, а Доусон почти ничего не рассказывает.

Лидия взглянула на закрытую дверь.

– Мы еще ни разу не слышали, чтобы МО отпустило Лаксена, которому потребовалась реассимиляция.

Я посмотрел ей в глаза.

– Кто-то же должен быть первым.

– Видимо, да, – согласилась она и немного помолчала. – Он же не доставит проблем? Ты проследишь? Дэймон, нам здесь только агентов не хватало.

Наконец я понял, зачем пришла Старейшина. Колонию – Старейшин – заботило лишь то, как возвращение Доусона скажется на них. Никому не хотелось, чтобы брат привлекал к ним повышенное внимание.

Вот только что за тайны хотели там скрыть?

В понедельник утром Кэт все еще на меня дулась. Ей хотелось, чтобы я извинился за субботний вечер. Мне тоже хотелось услышать от нее извинения, но еще мне хотелось запереть ее в комнате, облицованной обсидианом, и дать ей целую кучу автоматических винтовок.

Впрочем, можно было обойтись и без винтовок. Иначе она бы первым делом пристрелила меня.

Я решил, что мы поговорим позже, и этот момент настал за обедом. Девушка подлетела ко мне, когда я рассказывал Билли Крампу, как Доусон сбежал из дома, а теперь вернулся, и далее согласно официальной версии, которую мы придумали.

Кэт опешила, увидев, что в одной руке я держу молоко, а в другой – кусок пиццы.

– Фу, – бросила она, качая головой.

По-моему, пицца с молоком сочеталась просто отлично.

– Нам нужно поговорить, – предупредила Кэт.

Я откусил кусок пиццы, а Кэт тем временем так зыркнула на Билли, словно хотела испепелить его взглядом. Должно быть, почувствовав это, он поднял руки и попятился.

– Ладно, Дэймон, позже поболтаем.

Не отводя глаз от Кэт, я молча кивнул.

– Что, Котенок? Пришла извиниться?

– Нет, извиняться я не собираюсь, – прищурившись, ответила она. – Это ты должен извиниться.

– Это еще почему? – спросил я и глотнул молока.

Казалось, у Кэт из ушей вот-вот повалит дым.

– Ну, для начала, потому что задница не я, а ты.

– Начало неплохое, – усмехнулся я.

– И это я переубедила Доусона. – Девушка победоносно улыбнулась, в то время как лично я радости от этой победы не ощущал. – А еще… Стоп. Это неважно. Боже, вечно ты так делаешь!

– Как?

Я рассматривал Кэт. Пускай она и злилась на меня, а я злился на нее, в гневе она была чертовски сексуальна. На щеках алел румянец, глаза потемнели – мне хотелось уложить ее прямо на один из этих столов.

– Отвлекаешь меня всякой чушью! – воскликнула она. – Если не знаешь, что такое «чушь», поясню: это глупости. Ты вечно отвлекаешь меня своими глупостями!

– Я знаю, что такое «чушь», – заметил я, доев пиццу.

– Ну надо же! – бросила Кэт.

Мои губы сами собой изогнулись в улыбке.

– Видимо, я неплохо тебя отвлек, раз ты до сих пор так и не сказала мне, о чем хочешь поговорить.

Казалось, Кэт едва сдерживается, чтобы не врезать мне.

– Я видела…

Тут на нее налетел футболист Томми Круз – друг Саймона, который, скорее всего, уже не числился в списке живых. Вроде бы случайно. Черта с два. Я выпрямился и отошел от стены.

– Прости, – захихикал Томми. – Я тебя не заметил.

Не теряя ни секунды, я схватил Томми за рубашку и толкнул его к стене, на которой был нарисован идиотский талисман команды. Парень выпучил глаза. Я ожидал потока проклятий, но тот лишь выдохнул:

– Господи Иисусе.

Другой рукой я поднес ему прямо к носу пакет молока.

– Видишь его? Хочешь, чтобы на нем красовалась твоя морда? Нет? Так я и думал. Еще хоть пальцем ее тронешь – и без твоей фотки на пакете не обойдется[11].

– Мальчики! – крикнул тренер Винсент. – Прекратите! Прекратите сейчас же!

В заполненном помещении кафетерия воцарилась тишина.

Томми затравленно осмотрелся, словно действительно решил, будто кто-то вмешается в нашу потасовку. Но уж точно это не его тренер. Тренер был из Лаксенов. Улыбнувшись ему, я медленно отпустил Томми, сделал шаг назад и вылил молоко прямо ему на голову.

Кэт прикрыла рот ладошкой, когда густая белая жидкость потекла по лицу Томми. У меня за спиной кто-то засмеялся.

– Рад, что мы достигли взаимопонимания, – сказал я, слегка ударив парня в грудь, а потом выбросил пустой пакет в мусорку и повернулся к тренеру: – Прошу прощения. Эти молочные пакеты ужасно скользкие.

Тренер бесстрастно посмотрел на меня.

– Убирайся. Сейчас же.

Я взял Кэт за локоть и повел ее к выходу.

– Это не слишком? – пылая от смущения, шепнула она.

– По крайней мере я выпустил пар, – пожал плечами я. – А ты посмеялась.

Кэт улыбнулась.

– Ладно, согласна. Было смешно. Очень. Спасибо.

– Не за что.