Отражение

Кирилл бесшумно подкрался к выходу из гардеробной и заглянул в комнату. И увидел черноволосого мужчину, того самого Говарда, который стоял перед зеркалом, не отрываясь смотрел на отражение и, судя по всему, старался себя подбодрить. Волосы всклокочены, глаза горят лихорадочным огнем, и полнейшая растерянность на лице. Казалось, Говард не узнавал себя. Или не понимал, кого перед собой видит. Или не понимал, что тот, кого он перед собой видит, делает там, где он его видит.

Никого больше в комнате не было.

Окно плотно зашторено, а свет дают лишь два бра, потому что большая люстра снята и брошена в угол. А с ее крючка свисает заканчивающаяся петлей веревка, под которой стоит стул.

Нет, лежит стул. Как будто кто-то встал на него, намереваясь использовать петлю по назначению, но передумал и спрыгнул, резко толкнув стул ногой.

Стул упал.

«Пойди и сделай, – сказал себе Говард. – Она не сможет тебя убить в этом теле! Слишком много их связывает…»

«Не пойду!»

«Проклятый человечишка! Сдайся!»

«Это мое тело!»

Он не беседовал сам с собой, а словно раздвоился. Или растроился. Как будто два разных Говарда – трусливый и смелый, – пытались принять сложнейшее решение, а к ним подбирался третий, злой, тоже Говард, а может, и не он.

«Шаб тебя растерзает».

«Я тебя растерзаю!»

«Сам себя?»

«Ты – никто!»

«Я не хочу умирать!»

«У нас нет выхода!»

«Вы двое скоро окончательно исчезнете! Отродье обезьянье!»

«Я буду драться!»

«Ты ничего не сможешь!»

«Уже смог!»

«Проклятье!»

А дальше борьба слов перешла в борьбу тел. В борьбу силы. В отчаянную схватку за обладание Говардом.

Сидящие в мужчине души схлестнулись в жесточайшем сражении.

Он остался у зеркала, вцепившись в столешницу комода так, что побелели руки, а его красивое лицо исказила чудовищная гримаса. Еще одна. Еще! А глаза то и дело наполнялись безупречно-черной тьмой… Снова становились обычными… И снова исчезали в непроглядной черноте…

Говард напоминал натянутую струну…

Он сражался…

Кричал…

Ругался…

Из его рта шла пена, а из глаз – кровь. В какой-то момент Кириллу показалось, что Говард хочет разорвать себе горло… Потом он попытался удариться головой о стену… Потом вцепился в руку, в попытке перегрызть вену…

Говард сражался.

И замерший в гардеробной Кирилл знал, с кем идет бой – «Шаб выскочил из клетки и сейчас он в Говарде. Понял комизм ситуации?», – и от всей души пожелал несчастному смерти. Тот, похоже, мечтал о том же, потому что несколько раз пытался добраться до петли, но не преуспел.

В конце концов раздался рык: «Ненавижу!»

И сражение прекратилось.

Плечи Говарда поникли, руки безвольно повисли вдоль тела. Он издал несколько вздохов, больше похожих на всхрипы, на некоторое время затих, затем поднял голову, повторил: «Ненавижу!» – и расхохотался.

Его глаза стали красными от крови, в которую обратилась Тьма.

А дух был полностью захвачен.

Продолжая хохотать, Говард взял в правую руку черный меч и быстрым шагом покинул комнату.

* * *

– Виталик, ты где? А где я? – Голос задрожал, сорвался, Маша сглотнула, выждала несколько секунд и повторила: – Виталик!

Но друг не отозвался.

Вокруг было тихо и темно. Неестественно темно, без единого просвета, без намека на то, что свет существует. Девушка даже испугалась, что ослепла. Она нащупала телефон, достала его из кармана и надавила на кнопку, оживляя экран. Тот засветился, но так, словно в батарейке оставался минимальный заряд, а поверх экрана набросили черный шелковый платок.

Тьма была настолько густой, что мощности телефона едва хватило дать понять, что с глазами все в порядке.

«Хоть так…»

Маша выключила телефон, вернула его в карман и задумалась.

Она хорошо помнила, как провалилась сквозь пол, стоя в башне. Ждала приземления на этаж ниже, машинально готовилась к удару, но не случилось. Она пролетела перекрытия, даже не почувствовав их, и оказалась в этой темной, абсолютно темной комнате. Целая и невредимая. Не поцарапалась о края пролома и слышала только один треск – в начале пути. О чем это говорит? О постановке. Пролом в башне специально подготовлен, а во всех остальных перекрытиях проделаны закрытые люками отверстия, через которые участник игры безопасно попадает в следующую локацию.

То есть их догадка насчет квеста – правильная.

– Здесь кто-нибудь есть? – громко спросила Маша.

Ответом вновь стала тишина.

– Если есть, пожалуйста, появитесь, я достаточно напугана и ваша шутка удалась. Я хочу выбраться отсюда.

Тишина.

Тьма и… Нет, уже не тишина. Точнее – не абсолютная тишина. Тьма осталась тьмой, полностью поглотившей все вокруг, а вот тишину разрезал тончайший шорох, прозвучавший подобно грому.

Маша поняла, что не одна.

И что за ней наблюдают.

И, возможно, прикасаются, потому что тьма как будто колыхнулась под порывом ветра, как будто приласкала ее… Или мягко ощупала, подобно слепцу… Или решила поиграть…

– Кто здесь?

Показалось или шорох на мгновение сменился смешком? Кто-то прячется во Тьме или это видения? Галлюцинации, вызванные полетом через три этажа и ударом головой о пол?