Отпущение грехов

Я совсем уже заколебался шевелить ногами, когда телохранители вдруг переменили диспозицию. Один из них остался охранять мой тыл, а второй прошел вперед и теперь вел наш караван, как ледокол по Севморпути – уверенно и неумолимо. Выбрал какую-то едва заметную тропку, ведущую через болото, и разрезал грудью высокую травуторя путь. В душе снова родилась надежда. Если раньше нечего было и думать о том, чтобы сделать ноги, – все равно пулю в спину всадят, чтобы поменьше активности проявлял, – то сейчас попытка выглядела довольно оправданной. Вполне могла увенчаться успехом, окажись удача на моей стороне.

Еще больше надежда окрепла, когда ледокол обратился в рака, решив поразвлечь себя, а заодно и меня, разговором. Не прекращая движения, он развернулся всем корпусом, раскрыв тайну своего IQ, который явно зашкаливал – правда, в обратную сторону. Идти вперед спиной – неудобно, а защищаться в таком положении – тем более, особенно когда не только рот, но и мозг (ежели таковой присутствует) заняты разговором. Он рисковал, но для чего ему это было нужно, я не мог понять. Может быть, надеялся, что я ничего не посмею предпринять, имея за спиной второго надзирателя?

– А чего ты против секты-то попер? – усмехнулся он.

– В смысле? – не понял я. – Меня наняли. Я ведь по найму работаю.

– Это понятно. И ты что – решил повкалывать только за прощение грехов? Много, видать, нагрешил?

– Много, мало… Все мое. И не только за одно отпущение я в это дело ввязался. Сказать честно? Когда узнал, чем ваша секта занимается, мне самому захотелось сделать с ней что-нибудь нехорошее. Индульгенция здесь ни при чем. Я бы в такую авантюру и бесплатно ввязался. Доволен?

– Да ладно, не кипятись. Это все равно не наша секта. Мы к ней никакого отношения не имеем. Мы только Витька охраняем. Так что не рви сердце.

– А я и не рву, – сказал я и, прыгнув вперед, сбил его с ног ударом в челюсть. Подача была чемпионская – даже костяшки пальцев заболели. Исходя из того, что кулаки у меня тренированные, я заключил, что ледоколу пришлось несладко.

Он не стал тупо дожидаться, пока кулак прилетит ему в физиономию – поднял руки, поставил блок, но инстинктивно слишком резко подался назад, зацепился за что-то ногой, и блок рассыпался, как карточный домик на ветру. Кулак прошел сквозь него, как нож сквозь масло, охранник только подошвами в воздухе сверкнул.

Разворачиваться, чтобы тут же разделаться с его коллегой, я не стал – такая спешка была бы равносильна самоубийству. Вместо этого я бросился на землю вслед за ледоколом. Вдвоем ведь даже на траве валяться веселее, а не только по небу проплывать.

Упав, я быстро перевернулся на спину и успел заметить, как замыкавший наше шествие охранник суматошно шарит у себя за пазухой, пытаясь вытащить пистолет. Идиотская и бесперспективная затея – мой ствол торчал у него, на пиратский манер, впереди за поясом, и выхватить его было куда проще и быстрее. И вообще непонятно, какого черта он топал за нами с пустыми руками. Грубейшая ошибка.

Которая его и сгубила. Честное слово, никогда не думал, что у меня когда-нибудь получится такой прием. Больше того – не верил, что он вообще у кого-нибудь может работать. Слишком много времени в рамках быстротечного рукопашного боя отнимает. Однако замыкающий был настолько поглощен поисками пистолета, что почти забыл обо мне. И я рискнул.

Вскинул ноги вверх и, используя их, как противовес, оттолкнулся от земли руками, вернувшись в вертикальное положение. А в следующий момент уже летел вперед головой, торпедируя живот охранника – прямо как футбольный нападающий, который на бреющем полете пытается замкнуть слишком низкую передачу.

В отличие от футболиста, которому это не всегда удается, я своего добился. Жертва шумно сказала «Хух!» и, так и не объяснив значение этого слова, отлетела назад.

Снова вскочив на ноги, я бросился к ледоколу – он отправился на землю первым, и, по идее, должен был с большей охотой ответить на мои вопросы, чем напарник.

Однако ледокол валялся в кустах такой же никакой, как «Боинг-737», которому тридцать лет назад не повезло над шотландской деревенькой Локерби. Только «Боинг» волновал меня значительно меньше – все внимание человеку, к черту НТР! Я наклонился над неподвижным телом и похлопал его по щеке. Ноль эмоций. Судя по тому, как студенисто колыхнулась щека под моей животворящей дланью, в состоянии невменяемости он собирался пробыть еще изрядное время. Челюсть была не просто сломана – я умудрился практически раздробить ее. Очень успешная атака, которой можно было гордиться, но сейчас такой результат меня не порадовал. Пришлось возвращаться к напарнику – авось, от него удастся услышать что-нибудь вразумительное.