Отпущение грехов

Я делаю несколько вдохов, и меня пронзает чувство вины. Я не просто тону в его грехе, я буквально сплю со своим врагом. Я испорченная и грязная, и не достойна исполнять волю Господа.

«Ты грешная и грязная, и недостойная любви». Я слышу, как эхом в голове звучат слова Закарии, и ярость наполняет меня. Я согрешила. Я променяла свою цель на жизнь, вожделея плоть. Молитвы не помогут. Бог не услышит мои молитвы, пока я не буду наказана за совершенные грешные деяния.

— Сделай мне больно, — отчаянно кричу я. — Мне нужно, чтобы ты сделал мне больно. — Слезы размывают зрение, и я опускаюсь на колени, цепляясь за руку Эзры и притягивая его к себе, пока умоляю о наказании.

— Я уже говорил тебе, Эви, — он приседает передо мной, склоняя голову на бок и наблюдая, как я рассыпаюсь на кусочки. — Не ты контролируешь это. Я сделаю тебе больно, когда сам этого захочу.

Я должна получить прощение. Я отпускаю его руку и ударяю по щеке так сильно, что его голова откидывается в сторону. Он шевелит челюстью из стороны в сторону, ноздри раздуваются, грудь вздымается от разъяренных вздохов. Он причинит мне боль.

С рычанием он ударяет меня по лицу. Я падаю на пол, и медный привкус крови наполняет мой рот. Я облизываю рассеченную нижнюю губу. Мне нужно больше для прощения. Затем его рука обхватывает мое горло, и тело наваливается на меня, и в этом мизерном количестве боли я ощущаю толику облегчения.

— Дерьмо! — кричит он. — Еще раз ударишь меня, Эви, и я оставлю тебя истекать в луже собственной крови.

— Мне нужно истекать кровью. Сделай так, чтобы я истекала кровью! — кричу я, и Дэйв вскакивает со своего лежака и уходит в спальню.

— Какого черта? — он нависает в дюйме от моего лица. — Почему ты так настойчиво вынуждаешь меня сделать тебе больно, а? — глаза Эзры смотрят в мои, его неровное дыхание охлаждает мои окровавленные губы.

— Мне нужно прощение… — я давлюсь словами, пульс бешено колотится в моих ушах.

— Почему? — его глаза вспыхивают, и я думаю, что это ярость пылает в его черных глазах. Пальцы сжимают мое горло, и я впиваюсь в его руку, паникуя из-за недостатка воздуха. Я хочу боли, но не смерти. Моя работа еще не завершена. Он сжимает сильнее, ногти царапают кожу, прежде чем он резко отпускает меня. Я ахаю и кашляю, уставившись на него.

— Почему? — повторяет он, чуть спокойнее.

— Потому что… — я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоить грохочущее сердце. — Так я ощущаю себя чистой.

Он снова наклоняется ко мне, располагая руки по обеим сторонам от моей головы. Его взгляд осуждающий, и я закрываю глаза, чтобы избежать его.

— Ты же понимаешь, что это бессмысленно?

— Ты просто не понимаешь мою веру, — я открываю глаза. Он изучает меня, скользя глазами по моему лицу. Я вижу, как он молча меня оценивает. Чем больше его красоты я впитываю, тем больше он мне кажется дьяволом. Его глаза пустые, темные и бездонные, губы порочные во всех смыслах. Тело — храм искушения. «Он — дьявол, Эвелин. Он отправит тебя в ад».

— Чтобы быть прощенной, надо испытать боль, — отвечаю я. — Боль очищает меня от такого греха, как ты, Эзра. Он покидает мое тело с кровью.

— Ох, дорогая, я могу пустить тебе кровь, но ты — шлюха и убийца. Я более чем уверен, что твой Бог захочет большего, нежели толики боли, прежде чем впустить тебя в жемчужно-белые ворота. — Я стискиваю зубы. — Ты просто маленькая грязная шлюха… — шепчет он мне на ухо.

— Ты хотела этого. Ты просила об этом, Эвелин, — Закари отпускает мои бедра. — Ты притворяешься, будто не любишь это, но, как и любая другая потаскуха, ты хочешь только греховного. В тебе нет ничего праведного. — Его горячее дыхание опаляет мою обнаженную плоть, из-за чего к горлу подступает желчь. — Скажешь кому-нибудь об этом, и я вспорю тебе горло во сне, обещаю, — шепчет он и поднимает массивную раму со мной. Меня охватывает ощущение мерзости и отвращения, и я не могу остановить это. Не могу остановить пульсирующую боль между ног.

Закари бросает мне свою майку и подходит к двери.

— Прибери это, грязная шлюха. — Он хватается за дверную ручку и оборачивается, чтобы посмотреть на меня, на беспорядок, который он оставил: — Тебе стоит тщательнее молить о прощении за соблазнение меня, Эви. Как и женщина, в честь которой тебя назвали, ты соблазняешь на грех праведных мужчин. Это позор. — Он открывает дверь и исчезает, а я тону. Тону в этом ощущении ненависти к себе, отвращении, бесполезности и стыда. Я — грешница, и единственное, что может спасти меня, это покаяние.

Этот маленький демон внутри меня визжит на пределе, и все, что я хочу сделать сейчас, это прижать нож к горлу Эзры и смотреть, как последние капли темно-красной крови стекают на пол. Он ничем не отличается от Закари. Он не отличается от других мужчин. Я не шлюха. Я не его шлюха. Я праведница.

Глава 24

Эзра

Эви застывает, ее лицо бледнеет.

— Я не шлюха, — кричит она. — Я убиваю плохих мужчин. Я убиваю ужасных мужчин. Я делаю добро. Грех — это ты, Эзра! — Ее грудь вздымается, пока она делает несколько судорожных вздохов.