Отмщение

Еще до поступления в Мичиганский университет Грэйс твердо решила стать писательницей. Поэтому вполне естественно, что она начала писать и в газету «Мичиган дэйли». Лишь в офисе этой газеты Грэйс осознала, насколько она, Грэйс, провинциальна. Большинство журналистов были выходцами из очень больших городов, настоящих сити: из Нью-Йорка, Детройта, Чикаго. Эти люди не страдали излишней скромностью, хватали все на лету, были лишены щепетильности и чувствительности, пронырливы и агрессивны. Грэйс пала духом. Больше шести месяцев продержаться в газете она не смогла. Но за эти шесть месяцев Грэйс получила бесценный опыт. Она поняла, что ей не интересна крикливая политика и всевозможные околополитические движения. Ей больше по душе национальные корни. Грэйс решила посвятить свою жизнь глубинным пластам психологии общества.

Училась Грэйс Мэндлин хорошо. Она не могла пропускать занятия, как это делало большинство ее знакомых студентов. Грэйс посещала буквально все лекции и семинары, писала подробнейшие конспекты. Она подходила к учебе серьезно. Такова Грэйс была по натуре — прилежной, старательной. Но в атмосфере университета она чувствовала себя неуютно. Это было прекрасным местом для учебы, но каждый там барахтался как мог: кто-то тонул, а кто-то выплывал на поверхность. Тонущему здесь никто не протягивал руку — каждый был предоставлен самому себе.

Первый семестр Грэйс жила в отдаленном корпусе «Алиса Ллойд Холл». Это было полезно для здоровья — по нескольку раз в день приходилось быстро ходить в университет и обратно. Из предметов Грэйс выбрала лишь самые необходимые, чтобы больше оставалось времени для… Для чего? Если бы она могла точно сказать! Смутно хотелось чего-то творческого. Но чего именно? Изучать теологию Грэйс не хотела, потому что не верила в Бога. Астрономия тоже не годилась — Грэйс не могла найти на небе даже Большую Медведицу, не говоря уже о менее известных созвездиях. А других предметов, имеющих отношение к тайнам мироздания, Грэйс не обнаруживала.

К началу второго семестра Грэйс так и не смогла найти для себя подходящего творческого занятия. Пришлось выбрать наименее отвратительный предмет, более или менее ей близкий — обзорный курс по английскому языку и литературе. Правда, риторику читал пустоголовый пижон в костюме и галстуке, воображавший о себе Бог знает что, но, невзирая на это, Грэйс поняла, что английская литература — это как раз то, что ей нужно. Кроме того, факультет английского ежегодно присуждал премию Хопвуда студенту, написавшему лучшее сочинение.

Помимо курса английского Грэйс начала изучать историю, без которой образование не может считаться полноценным. Прошла курс французского языка — тоже пригодится. Надо было выбрать еще один предмет. Грэйс выбрала второй курс по ботанике, и это оказалось большой ошибкой. Курс назывался «прикладная ботаника». За него Грэйс не смогла получить более высокой оценки, чем «С», потому что какие-то подлые мошки сожрали растения в ее горшочке, а преподаватели обвинили в этом саму Грэйс, мол, это ее ошибка. Потом Грэйс решила изучить еще что-нибудь полезное, что может пригодиться в жизни. Поразмышляв, она остановилась на начальном курсе по социологии — «социология I».

На первой лекции по «социологии-I» профессор, с виду добродушный джентльмен, демократично встал среди студентов, показывая им учебники и книги по социологии, которые они должны приобрести. Но одновременно он дал понять, что требовать будет жестко. Опечаленные студенты решили, что оценок выше «С» по этому предмету получить никому не удастся. Грэйс, выходя после лекции в холл, услышала разговор группки парней, храбро толковавших о том, что беспокоиться тут на самом деле не о чем — у них в компьютере записаны ответы на все экзаменационные вопросы этого профессора, а билеты у него не меняются годами. Поняв это, Грэйс решила подружиться с кем-нибудь из этих пареньков. Неплохой будет бизнес — ответы на билеты в обмен на свидание. Правда, серьезные отношения устанавливать с кем-нибудь из этих лопухов бессмысленно, ни одного достойного среди них не видно.

На семинар по социологии Грэйс чуть не опоздала, влетела в аудиторию, когда уже звенел звонок. Села на первое попавшееся свободное место — справа в первом ряду. Так она оказалась прямо перед Томми Паттерсоном и уставилась в его гипнотизирующие глаза.

Глаза у него были карими. Но это еще ни о чем не говорит. Можно ли как следует описать его глаза? Они обладали способностью вселять в душу тепло или холод. Сам по себе Томми производил несколько иное впечатление — взъерошенные волосы и мятая спортивная рубашка, в общем — неряха. Но схожим образом одевались все ассистенты по социологии. Так они самоутверждались. Им, наверно, виднее, ведь они социологи.

У Томми были красивые густые усы и маленькая бородка. Взирая на него не мигающими от восхищения глазами, Грэйс думала — вот настоящий интеллектуал. Ее гипотеза нашла себе подтверждение в первых же словах Томми, прозвучавших из его необыкновенно красивого рта: «Это наука об ограничениях».