Отмеченная полночь

Последнее сообщение было непосредственно от Джеффа — зернистая фотография вампира, который убил Калеба Франклина. Лица на ней видно не было, но его приблизительный рост, вес, цвет кожи и телосложение были довольно отчетливыми, как и борода, которая покрывала нижнюю половину его лица. И опять у меня возникло чувство смутного знакомства, но я все еще не могла определить его. Я повстречала сотни вампиров за тот год, что была одной из них; он мог быть кем угодно.

Как бы сильно я не хотела этого избежать, но в связи с тем, что у меня были обязательства, я послала фотографию Джонаху. Это был первый контакт с ним за несколько недель после вечеринки Дома Кадогана, которую мы использовали для того, чтобы заманить в ловушку вампира, притворявшегося Бальтазаром, монстром, который создал Этана. В тот раз он был раздражен, поэтому я не стала делать следующий шаг. Как бы обеспокоена я ни была, это у него с КГ были заморочки. Если они хотели со мной поговорить, то знали, где меня найти.

Но между тем, загадка оставалась загадкой.

«ФОТО ВАМПИРА, КОТОРЫЙ УБИЛ КАЛЕБА ФРАНКЛИНА», — объяснила я. «ЗНАЕШЬ ЕГО? ИЛИ, МОЖЕТ, НОЙ ЗНАЕТ?»

Он ответит, даже если зол на меня, потому что таким уж парнем он был. Или я думала, что он такой. Так или иначе, посмотрим.

Покончив с этим, я потянулась, вылезла из кровати и поплелась к двери апартаментов, где Марго оставила наш послезакатный поднос.

Этан был не единственным приятным бонусом жизни в номере Мастера. На подносе лежала подкладка, из серебряного графина доносился запах кофе. В корзиночке были круассаны, в миске кубики фруктов и сложенный экземпляр сегодняшнего «Трибьюн»[17].

Я принесла поднос и не успела развернуть газету, как в моем животе обосновался ужас. Заголовок в верхней части страницы огромными черными буквами гласил: «СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЙ БЕСПРЕДЕЛ ОКОЛО «РИГЛИ»». Там были цветные фотографии полицейских, оборотней на их байках и линии копов и сверхъестественных, которые защищали их, пока они пели для Калеба. Я была по центру этой фотографии, мои глаза были закрыты, а кожа бледнее, чем обычно. Я бы деньги поставила на то, что они отфотошопили изображение, чтобы заставить меня выглядеть более сверхъестественно. С их стороны это лукаво, но получилась хорошая ставка в финансовом отношении. Вампиры стали ходовым товаром с тех пор, как Селина вытащила нас из темноты.

Я вздохнула и снова сложила газету, понимая, что мы не единственные, кто попал на первую полосу в цвете. Под сгибом была фотография Эдриена Рида и его жены, Сорши, стоящих на большой, гранитной площади перед стройплощадкой «Тауэрлайн». На белом баннере позади них был нарисован темно-зеленый логотип «Рид Индастрис», темный, острый шпиль здания располагался между словами. Они демонтировали ранее разработанный небоскреб почти до его стальной конструкции и начали отстраивать новый фасад вокруг него, наслаивая новую сталь и стекло чередующимися полосами по краям.

«Тауэрлайн» возглавлял мой отец, Джошуа Мерит, один из самых влиятельных застройщиков в Чикаго. Он отдал «Тауэрлайн» Риду, чтобы аннулировать долг Дома Наварры; Рид, видимо, планировал в полной мере воспользоваться внезапным кушем.

У Рида была прекрасная внешность — если не брать в расчет эго, манипулирование и человеконенавистничество. Он был высоким и широкоплечим, его темные, вьющиеся волосы идеально подстрижены. Его сшитый на заказ костюм был темно-серым, галстук темно-зеленым. У него были резкие черты лица — квадратный подбородок, прямой рот, серые глаза. Ему было за сорок, и он отлично представлял свои возраст и опыт, его эспаньолка цвета соли с перцем придавала нотку опасности.

Его жена, Сорша, так же привлекала внимание. Высокая, с густыми светлыми волосами, зелеными глазами. Она была идеально сложена — и я совершенно не лукавила. Я не была уверена, создано ли ее тело хорошими генами, тяжким трудом, превосходной хирургией или какой-то комбинацией из всего этого. В любом случае, оно было впечатляющим. Каждый мускул был очерчен как надо, гладкая золотистая кожа. У ее облегающего зеленого платья, которое доходило чуть ниже колен, был асимметричный вырез, сбоку уходящий к левой руке и поднимаясь, формировал короткий рукав. Покрой был безупречным. Ни единой складки. Если бы я не видела ее в живую, то могла бы подумать, что она киборг с идеально пластифицированной кожей.

Она улыбалась на камеру, но улыбка не достигала ее глаз. У нее было такое же слегка рассеянное выражение лица, какое было в тот вечер, когда я ее встретила. Я до сих пор не была уверена, действительно ли ее не интересует то, что вокруг нее происходит или же она просто этого не понимает.

«МАГНАТ ОТКРЫВАЕТ НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ МОНУМЕНТАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ», — гласил этот заголовок.