Отложенный эффект

А случилось вот у неё… и почему же так бестолково? Почему она сделала глупость? Зачем спорила с этим бестолковым некромантом, почему поддалась на его слова, почему пошла с ним в некрополь, и почему потом  пошла к нему домой? И почему не вспомнила о предохранении?

Да потому, что поверила – эта часть организма не восстановится. Уже не восстановится. Никогда не восстановится. Можно всё, ничего не будет. Ей ведь случалось уже… пару раз, и ничего не было.

Вышло не так, совсем не так. Можно всё, но последствия за свой счёт.

Ладно, ей. А ребёнку-то за что?

Ладно, ладно. Нужно как-то собираться с силами и доносить беременность до такого момента, чтобы уже можно было спасти этого ребёнка даже вне утробы матери, Люсиль и мама справятся. С помощью целителей. Наверное. Наверное. Наверное.

- Марион, давай, ты попробуешь поесть. Ну хоть что-то.

- Я не могу. Клодетт. Ты же знаешь.

В первые три дня она не могла проглотить ни кусочка, потому что внутри у неё не задерживалось ничего. Клодетт страдала, угрожала внутривенным питанием. Марион понимала, что питаться нужно, но – не могла, совсем не могла. Вообще во время болезни так и было, её рекорд без еды, кажется, пять дней, что ли, но тогда она могла пить воду, по глоточку. Всё время по глоточку. По маленькому. В воде растворяли какие-то питательные вещества, иногда прокатывало. А сегодня пока даже с глоточками не получилось.

- Марион, мы должны что-то придумать, - Клодетт едва не плакала сама.

- Да что тут придумаешь, - говорила в ответ Марион.

- Девки, а ну перестали страдать, - прикрикнула на них вошедшая Жаклин. – Марион, ты сейчас выпьешь вот это, и ляжешь, и не будешь шевелиться, хотя бы час. А мы понаблюдаем.

Жаклин держала в руках стакан, наполненный какой-то зеленоватой жидкостью, с резким неприятным запахом.

- Что это? – спросила Марион.

- Зельевары нашли в каком-то древнем манускрипте. Как раз для того, чтобы питать беременных, если они почему-то не могут есть. Написано, что вкус противный, но придётся потерпеть. Вдруг сработает?

О да, Жаклин подняла на уши магических фармацевтов, а Клодетт заслала кого-то в академическую библиотеку. Кажется, на Марион сейчас будут тестировать разные преданья старины глубокой.

Правда, с тестами вышло хорошо. Вонючее зелье усвоилось, и в течение некоторого времени после него Марион могла принимать пищу. Она лежала, сколько говорили, а потом ела – бульон, нежирное мясо и что-то ещё. Или хотя бы просто сухарики с водой. В крошечных количествах, но ела. А через несколько часов снова пила эту гадость. И потом опять немного ела. И крепкий изначально организм запускал регенерацию. Ноги стали лучше слушаться, руки – подниматься, в глазах быстрее наводилась резкость. Можно было жить дальше. Понемногу. Правда, приступы слабости, скачки давления и прочие неприятности всё равно случались, но Марион притерпелась, а Клодетт и Жаклин говорили – ещё неделю выиграли, отлично.

Клодетт даже разрешила ей перебраться к Люсиль, только чтоб являться на осмотр каждый божий день, и взяла с неё обещание, что Марион, случись малейший к тому повод, свяжется и прибудет в госпиталь, и останется там, сколько нужно. Марион не возражала – что там возразишь?

Но нужно было как-то устраивать жизнь на эти ближайшие месяцы. Она сказала Люсиль, что есть сложности, да, но с ними борются. Да, один раз побороли, может быть, и снова получится.

А потом пришлось идти в Академию – к профессору Дюмону, и говорить, как есть – она не возьмёт сейчас группу на практику. Потому что ухудшение, и пока неясно, что впереди. Да, с диссертацией попробует поработать, но тоже не знает. Что не знает? Она так и хотела сказать, как есть – успеет или нет, ну да это и так скоро будет понятно, успеет или нет. А пока… если не делать ничего, она ж с ума сойдет.

Поэтому – работать дальше.

Но…

Где-то тут, в этом же здании, сидит Саваж. Если бы он не прицепился к ней тогда, на конференции, то ничего бы и не было, она бы сейчас была здорова, ну, почти здорова, и всё было бы хорошо. А что теперь?

Наверное, было бы правильно не говорить ему ни слова. Но Марион не ощущала себя настолько праведной. И поэтому она пошла на второй этаж, предполагая, что ничего глобально не изменилось за десять лет, и факультет некромантии находится там же, где и раньше.

Вот деканат, аудитории, кафедра общей некромантии. Он совсем не обязан здесь быть, но вдруг?

Вообще до известия о беременности она даже подумывала, что можно было бы ещё разок с ним встретиться. Наверное. Потому что – хорош. Любезен, приятен, красив. И вообще, некромант без амулета – это что-то невероятное, тогда она убедилась. Но теперь…

Оказаться беременной от первого бабника Академии? Да у него таких детей, наверное, уже на три студенческих группы хватит. Не зря же он не признал ни одного!

Марион открыла дверь – и упёрлась взглядом в него. В его глаза, жёлто-зелёные, странные, нечеловеческие. У его отца такие же. Но его отец – приличный человек, в отличие от…