Откровенные рассказы странника духовному своему отцу

Покуда мы так беседовали, сделалось темно, и я остался здесь ночевать. Поутру прислал становой своего писаря, чтобы позволено было похоронить умершего на кладбище, и что лекарь при анатомировании тела никаких признаков умопомешательства не нашел, а относит смерть его к внезапному удару.

— Вот смотри, — сказал мне священник, — и медицина не могла определить причины неудержимого влечения его к воде.

Итак, простившись со священником, я пошел дальше.

Путешествуя несколько дней и довольно утомясь, пришел я в большое торговое местечко, называемое Белая Церковь. Как уже было к вечеру, то я стал искать себе ночлег. На самом базаре встретился мне человек, похожий тоже на путешественника, спрашивающего по лавкам, где находится дом какого-то обывателя. Увидев меня, он подошел да и говорит:

— Видно, что и ты странник, так пойдем же вместе, найдем здешнего мещанина по фамилии Евреинов, он добрый христианин, держит богатый постоялый двор и любит принимать странников; вот у меня о нем и записка...

Я с радостью согласился, и мы скоро отыскали его квартиру. Хотя не застали самого хозяина дома, но жена его, добрая старушка, приняла нас ласково и отвела нам для успокоения на чердаке уединенную особую светелку.

Мы, расположившись, немного отдохнули; пришел хозяин и пригласил нас к себе ужинать. За ужином мы разговорились, кто, откуда и как- то дошло слово до того, почему он называется Евреиновым.

— Я расскажу вам замечательный о том случай, — ответил он и начал свое повествование: — Вот, видите, отец мой был еврей, уроженец города Шклова и был ненавистник христиан. С самых молодых лет он готовился быть раввином и прилежно изучал все еврейские сплетни для опровержения христианства. Однажды случилось ему проходить через христианское кладбище, там он увидел человеческий череп с обеими челюстями (в которых находились обезображенные зубы), извлеченный, должно быть, из недавно выкопанной могилы. Он, по ожесточению своему, начал насмехаться над тем черепом: плевал на него, ругал и попирал ногами. Не удовлетворившись этим, взял его и вонзил на кол, подобно как надевают кости животных для прогнания хищных птиц. Натешившись таким образом, он пошел в свое место.

В следующую же ночь, лишь только он заснул, вдруг предстал пред ним неизвестный ему человек и наступательно укорял его, говоря: «Как ты смел надругаться над бренными останками костей моих? Я христианин, а ты враг Христов!». По нескольку раз в ночь повторялось это видение и лишало его сна и покоя. Потом уже и днем начало мелькать перед ним оное видение и слышаться эхо укорительного голоса. Чем время шло дальше, тем видение повторялось чаще, наконец, начав чувствовать уныние, страх и изнеможение сил, он прибег к своим раввинам, которые и читали над ним молитвы и заклинания, но видение не только его не оставляло, но повторялось еще чаще и наступательнее. И как таковое его положение сделалось гласным, то, узнав об этом, знакомый ему по торговым делам христианин начал ему советовать, чтобы он принял христианскую веру, и убеждал его тем, что кроме сего ничем иным избавиться не может от беспокоящего его видения. Еврею хотя и очень этого не хотелось, однако он сделал такой отзыв: «Я бы рад что хочешь сделать, только бы избавиться от мучительного и невыносимого видения». Христианин обрадовался таким словам, уговорил его подать прошение местному епископу о крещении его и присоединении к христианской Церкви. Написали прошение, и еврей хотя и неохотно, но подписал оное. И вот с этой минуты, как было подписано прошение, видение прекратилось и никогда уже не беспокоило. Он чрезвычайно этому обрадовался и, совершенно успокоившись, ощутил такую пламенную веру в Иисуса Христа, что, немедленно отправившись к епископу, рассказал ему происшествие и объявил сердечное желание креститься. С усердием и быстрым успехом изучив догматы христианской веры и окрестившись, он выехал на житье в сие место, женился здесь на моей матери, доброй христианке, и проводил благочестивую жизнь в довольстве; был щедроподателен бедным, чему подучил и меня, и пред кончиной оставил мне о сем заповедь и благословение. Вот почему я прозываюсь Евреиновым!

С благоговением и умилением выслушал я этот рассказ да и подумал сам в себе: «Боже мой! Сколь милосерд Господь наш Иисус Христос и как велика любовь Его! Какими различными путями привлекает Он к Себе грешников и как премудро обращает маловажные случаи в руководство к великим делам! Кто бы мог предвидеть, что баловство еврея над мертвой костью послужит ему к истинному познанию Иисуса Христа и будет руководством к благочестивой жизни».