Отец по ошибке

— Успокойся, это не твоя вина. Соседи сверху уехали в отпуск, и у них прорвало кран. Управляющему дома пришлось дозваниваться до них, чтобы те дали согласие на то, чтобы он открыл их квартиру и отправил сантехника. Я сам поговорю с хозяином твоей квартиры и все улажу.

Я резко разворачиваюсь лицом к Максиму. Должно быть, выгляжу жалко, и это меня злит ещё больше.

— Спасибо, все в порядке, просто это все так неожиданно и не вовремя, — севшим голосом произношу я, не в силах оторвать взгляд от мужчины.

— Я знаю. Знаю. А… что вы там решили с этим твоим?

— Пока ничего, — отвожу взгляд в сторону, потому что мне становится стыдно перед ним.

— Ты ведь не глупая девочка, Ира, — он обхватывает пальцами мой подбородок и разворачивает к себе, заставляя смотреть прямо в синеву его глаз, — не повелась же на эти сказки, что он плел у лифта?

— Я не знаю. Я ничего не знаю, — растерянно машу головой, вырываясь из его захвата. Делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди, отгораживаясь от мужчины и его доводов. — Мне нужно время, чтобы понять, что и как делать дальше. Его оправдания выглядят правдоподобно, но не до конца. Я прекрасно понимаю, что он мог найти возможность связаться со мной, если бы хотел, но и… он отец Тимура, Максим, я не хочу лишать ребёнка отца. К тому же Чернов не такой уж и плохой человек. По крайней мере, был.

Не знаю, кого хочу убедить в этом: его или себя?

— Пообещай мне, что не станешь принимать сейчас никаких решений. Я попросил знакомых пробить этого твоего Чернова. Через несколько дней мне дадут по нему всю информацию. Где был, когда вернулся, чем занимается.

— Зачем ты это делаешь? Зачем заботишься обо мне? — задаю вопрос и задерживаю дыхание, ожидая ответа. Наверное, если он сейчас скажет, что я нравлюсь ему как женщина, что он бы тоже хотел попробовать отношения, я бы согласилась не раздумывая.

Я устала быть сильной. Устала тащить все на своих плечах. Сложная беременность, работа, ремонт, квартира, роды, больница, и единственный, кто за все это время помог мне, — Дмитриев. Совершенно чужой человек, которому, по большому счету, должно было быть абсолютно плевать на нас.

Максим хмурится, смотрит на меня, подносит руку к отросшей щетине, почесывает бороду, потом переводит взгляд на коляску с Тимуром рядом со мной.

— Ира, я…

— Ого, а что произошло? — доносится от двери, и я разочарованно стону. Входная дверь была не заперта, и Чернов без труда попал в квартиру.

— Затопило, — развожу руками, указывая на очевидное.

Дмитриев зло зыркает на моего бывшего, тот на него.

— Ты затопил, что ли? — спрашивает его, кивая головой на воду под ногами.

— Не он.

— Ясно. Ира, собирайся, здесь с ребенком вы жить точно не будете. Переедете ко мне.

— Что? — Мои глаза удивленно расширяются от такого заявления, несмотря на то что это абсолютно нормальное предложение от мужчины, с которым у нас общий сын.

— В смысле — что? Ты ведь не думала, что я вас здесь оставлю? И нужно что-то решить с ремонтом. Эти возместят или самим придётся? — указывает на потолок.

— Я ещё ни с кем не разговаривала, но это съемная квартира, мне в любом случае ничего платить не придётся.



— Хорошо, я займусь этим. Это сумка с вещами? — кивает в сторону кровати, где я оставила спортивную сумку.

— Да, по минимуму.

— Собери все, что нужно, чтобы не бегать потом сюда. Я перенесу.

Я искоса подглядываю на Дмитриева, тот лишь пристально следит за движениями Максима, не говоря ни слова. Потом все же отмирает.

— Не забудь, о чем мы говорили, Ира, — хмыкает он, и от его холодного взгляда по коже проходит озноб. Он словно разочарован во мне, но что я сделала не так? Не отказалась пойти к Чернову? А куда мне деваться? Не напрашиваться же к нему? Теперь опекой Тимура мы должны заниматься с Черновым вдвоём, а не нагружать Макса своими проблемами.

Я пытаюсь убедить себя в этом. Даже когда за ним закрывается дверь, говорю себе, что все делаю правильно.

— Я позвоню в клининговую компанию, пусть уберут все.

— Отлично, займись этим, у меня и так голова кругом от всего. Для полного счастья не хватает только разбитой витрины в моем магазине, — внезапно завожусь я, злясь на то, что только нашла нормальное жилье, обустроилась, обрела какую-то стабильность, как вновь все рухнуло.