Отец (не) моего ребенка

– Да плевать Эле, с кем я сплю в свободное время! Но скажешь хоть слово моей  жене – и она сама отправит тебя на аборт. Чтобы меньше трепала своим языком!

Ужасная ситуация. Паника накатывает холодными волнами, меня всю трясет. А он будто не видит! 

– Нет, – лихорадочно шепчу, боясь потерять сознание и стать беспомощной. – Нет! Отпустите меня!

 – Да! Если хочешь остаться в доме и так же получать деньги за своего… – он выплевывает эти слова с такой злобой, будто внутри меня не его ребенок! – Делай то, что я скажу. 

Его руки тянутся к ремню. Слышу бряцанье пряжки. 

– Мне плохо, – сгибаюсь, обхватывая живот.

– Ничего, сейчас сделаю тебе хорошо! – рявкает он, пугая меня еще больше. – На колени!

Перед глазами темнеет. Я отшатываюсь, шарю руками по сторонам, пытаясь найти опору. Но место этого смахиваю с подоконника графин.

Слышится звон стекла. Виктор не обращает на него никакого внимания. Осколки трещат под его ногами.

– Ну что, Катерина? – он дышит мне в лицо. И, судя по дыханию, он абсолютно трезв! – Понравилось под моим братцем стонать? Покрутила перед ним задом – и хватит. Теперь моя очередь. 

– Что? – слабо вскрикиваю.

– Что слышала. Думаешь, я не знаю, что вы с ним зажимались на кухне? Эля мне все рассказала! Так что давай, открывай рот пошире. Я люблю, когда глубоко!

Не могу поверить в то, что он говорит.

Эля? Рассказала? Что мы с Владимиром зажимались на кухне?!

Но ведь все было не так!

– Это неправда! – вжимаюсь в стену. – Ничего не было!

– Хочешь сказать, что Эля мне врет?! 

Дверь за его спиной открывается. 

– Витя? – слышится голос Эльвиры. – Что тут за шум? Ты что-то разбил?

На лице Виктора проступает растерянность. Пока он  соображает, что делать, я резко отталкиваю его и несусь в коридор мимо Эли. 

Благо, что расстегнутые штаны не позволяют ему обернуться к жене. 

Меня всю трясет и колотит.

– А она что тут делает? – Эля удивленно смотрит мне вслед. – Что  тут вообще происходит?

– Да, так, – слышу хриплый голос Виктора, – объяснял нашей мамочке, что вредно есть на ночь.

Не задерживаясь, лечу по коридору. Только завернув за угол, позволяю себе снизить скорость и отдышаться. Сердце выпрыгивает из груди. В голове полнейшая пустота. 

Договор…

Да плевать на договор! Просто сбегу из этого дома! Чтобы не видеть ни Виктора, ни его братца, ни женушку. 

В комнате закрываю дверь на замок. Падаю на кровать – и меня накрывает истерика. Слезы рекой бегут по щекам. 

Прислушиваюсь к тому, что происходит в коридоре. Вдруг Виктор придет, чтобы продолжить начатое?

Но еще больше меня тревожит вопрос: зачем Эля ему солгала? Зачем сказала, что это я была на кухне с Владимиром?

32

До утра не могу уснуть. Вздрагиваю от каждого шороха, доносящегося снаружи. Даже пугаюсь горничной, которая стучится ко мне и приносит завтрак. Понимаю, что после случившегося не смогу жить в этом доме. 

Но и по контракту не могу никуда съехать. Как же пережить оставшиеся месяцы? Кажется, за пару недель тут произошло столько, что мне до конца жизни придется нервы лечить. 

Срочно нужно вырваться из этого дома. Вдохнуть чистый воздух. Поэтому я собираюсь в больницу к Илье. Проведаю его, а потом забегу в нашу квартиру. Там пора навести порядок и цветы полить. Обычно я заглядываю туда по понедельникам, когда хожу к Анне на осмотр, но в этот раз из-за операции Ильи и всей этой нервотрепки на нее не было времени.

С ночи резко похолодало. Я надеваю теплые вещи. 

В холле сталкиваюсь с Эльвирой. Та отряхивает снег со спортивной курточки. Похоже, была на пробежке.

– А ты куда? – она встречает меня удивленным взглядом.

– Съезжу к Илье, – кратко кидаю я. 

– Тебя подвезти? – уточняет. – Я через полчаса в город еду.  

– Нет, спасибо. Я со Стасом.  

– Какие-то проблемы? – Эля внезапно загораживает мне дорогу. – Это из-за вчерашнего? Витя тебя напугал?

“Напугал” – это мягко сказано, но стоит ли говорить, что ее муж пытался изнасиловать меня прямо на кухне? 

– Если честно, то я хотела бы съехать. Мне тяжело жить вот так, в чужом доме, – тяжело выдыхаю. 

– Ну что ты, Катя, – говорит Эля сладким голосом. – Не надо никуда съезжать. Мы тебе очень рады. Ты только скажи, если тебя что-то не устраивает. Если не нравится горничная – уберем, не нравится кухарка – заменим. 

Я поднимаю на нее взгляд. Не нравится, что ее муж пытается залезть мне под юбку. Это единственное, о чем хочется сказать, но я не могу. Не могу выдавить из себя даже его имени. Потому что боюсь. Она ведь сама все видела. А сейчас ведет себя как ни в чем не бывало. Так смысл поднимать эту тему? 

– Простите, все в порядке. Просто гормоны шалят, – неохотно поясняю. – Не хотела вас обидеть. 

– Вот и славненько. И еще один момент, – Эля подходит ближе. 

Аромат дорогих духов захлестывает меня. 

– Гормоны гормонами, но не стоит приставать к моему мужу, – она прищуривается. – Если тебе нужен мужик, то ищи его вне этого дома. Хорошего дня. 

Она презрительно кривит губы. 

Виктор сказал, что это я к нему приставала? Недоуменно хлопаю ресницами. 

– Простите, но… – растерянно выдыхаю. 

Она продолжает спокойным, чуть  насмешливым тоном: