Отец (не) моего ребенка

Раздается негромкий стук, а затем хриплый голос Владимира:

– Катя, давайте поговорим. То, что вы видели…

– Я ничего не видела! – подбегаю к двери и проверяю замок. – Уходите! 

За дверью стоит молчание.

–Да, – нехотя произносит Владимир минуту спустя. – Уже ухожу. Я просто хотел сказать, что переезжаю. 

Переезжает? Зачем? Разве это не его дом? Ничего не понимаю…

Стою, кусая губы. Борюсь сама с собой и с желанием открыть эту чертову дверь. 

– Я очень рад, что познакомился с вами, Катя, вы хорошая девушка. 

У меня на глаза набегают беспричинные слезы. Горло сжимается.

Это все гормоны, гормоны – твержу себе. 

Слышу удаляющиеся шаги и пытаюсь открыть дверь, но  замок будто заело. Да чтоб тебя!

Наконец, дверь поддается. Выскакиваю в коридор. 

Но там уже нет никого.

Так глупо все получилось…

30

Жить по новым правилам та еще морока. Но я уверенно держусь. 

Владимир уехал из дома на следующее утро после той безобразной сцены в кухне. Больше мы с ним не виделись, а про его уход сказала Надежда. 

Может это и к лучшему. Мне стоит держаться подальше от этого мужчины. Моя собственная реакция на него просто пугает…

Тем более, у меня есть чем заняться. 

С Барковскими я почти не общаюсь. Они заняты собой, я   – собой. В город меня возит Стас, как всегда, молчаливый и сдержанный. Мне удалось из него выжать заверение, что он мой водитель, пока Владимир Данилович не скажет иначе.

Последующие недели пролетают как одно мгновение. Я живу по расписанию: подъем в семь, завтрак, зарядка, водные процедуры, потом поездка к Илье. Общение с Настей и мамой. Встречи с Викой по выходным. 

Вечерами брожу по парку Барковских, сижу на садовой лестнице в укромном уголке и изливаю душу в свой блог.

У меня появился новый поклонник с таинственным ником “Ноу Нейм”. На аватарке вместо фото большой  восклицательный знак.

Хм… и что он этим хочет сказать? На что намекает?

Он пишет мне странные комментарии, но так, что непонятно – мужчина он или женщина. По косвенным признакам кажется, что мужчина. Уж слишком явно флиртует со мной. Хотя сейчас это уже не показатель пола.

Я стараюсь отвечать корректно. Но “личку” на всякий случай закрыла. Вдруг этот загадочный Ноу Нейм какой-нибудь извращенец?

В назначенный срок Илье проводят операцию. В это время я сижу на лавочке под дверями операционной и усердно молюсь. Второй раз в жизни. Первый раз был, когда подтвердился диагноз Ильи. Тогда я просила Боженьку сделать чудо и дать мне денег. В этот раз прошу, чтобы операция прошла успешно.

Не знаю, услышал ли Всевышний меня, но когда из операционной выходит усталый хирург и снимает с лица маску, я падаю в обморок. 

Точнее, сначала вскакиваю с лавки навстречу врачу. Но в глазах внезапно темнеет. Следующее, что ощущаю, это резкий запах нашатыря. Рядом кто-то взволнованно говорит: 

– Это мама Ильи Сухомлинского. Да, упала в обморок. Видимо перенервничала.

Немного растерянно открываю глаза.

Оказывается, меня перенесли в приемную и уже поставили капельницу. 

– Не надо так волноваться, мамочка, – заверяет дежурный врач. – С вашим сыном все в порядке. Операция прошла успешно. Несколько дней он еще пролежит в реанимации под наблюдением, а потом переведем его в реабилитационную палату.

– Надолго?

– Примерно на месяц. Если орган приживется и никаких  проблем не будет, мальчика отправят еще на полгода в “Кондор”. 

Я пытаюсь подняться:

– “Кондор”? 

– Лежите, вам еще рано вставать.

Врач поправляет капельницу и собирается уходить, но я останавливаю:

– Подождите, почему в “Кондор”? Это же очень дорого! Мы стоим в очереди на путевку в другой санаторий! 

– Можете уступить вашу путевку тем, кто больше в ней, –  улыбается врач. – Все расходы на поездку  и проживание в “Кондоре” для вашего сына и еще нескольких детей взял на себя наш спонсор. 

Я ошарашенно смотрю, как она уходит.

Спонсорский фонд? Это то, что я думаю?

Владимир и здесь отметился? Но зачем? Не верю, что это из-за меня. Наверное, это какая-то хитрая схема по отмыванию денег. Или уклонение от налогов. Или…

Варианты быстро заканчиваются.

Мои плечи начинают дрожать. А я закрываю лицо руками и плачу. Не верится, что все это происходит на самом деле. Неужели Боженька услышал меня?

* * *

Последнее время я начала набирать вес, да и живот уже виден. Наталья радуется, все идет по плану, и я,багодаря ее стараниям, перестала выглядеть как жертва концлагеря. Округлилась в нужных местах, стала больше на целый размер. Но несмотря на то, что в моем рационе строго отмеренное количество калорий, мне постоянно хочется есть. 

Какое-то перманентное чувство голода.

Ничего не могу с этим сделать.

Я честно держалась все эти дни, но из-за операции так перенервничала, что не усну, если не съем что-нибудь! 

А потому под покровом ночи, приблизительно в девять, я решаю выползти в кухню. 

Есть хочется безумно. 

Перед глазами маячит дешевый “дошик”, заправленный паприкой. Именно этот вкус почему-то приходит на ум. Рецепторы сходят с ума, просят именно его. Могу их расстроить: в этом доме “дошика” точно нет.