Отец моего жениха

— Чтобы ты не тратила времени на то, чтобы вернуть нашу канувшую в небытие дружбу, скажу тебе сразу: никакого ужина не будет, и Сергей ни с кем тебя знакомить не станет. И отовариваться в твоем магазине тоже вряд ли соберется. Если после этого я все еще тебя интересую, то можем пару кругов вокруг парка намотать.

Улыбка стекает с лица Маринки, как залитая водой тушь с ресниц. Ноздри раздуваются, глаза сузились.

— Вы посмотрите, какая цаца тут у нас хитровыкрученная! Ты ещё с Димасом возомнила себя звездой, а как с папашей-олигархом перепихнулась так вообще нос задрала! Я руку помощи хотела тебе протянуть. Жалко мне тебя. Шарахаешься по парку одна как собака бездомная. Можешь совсем ни с кем не дружить, Живцова. Больно надо!

С этими словами она, тряхнув волосами, разворачивается и, энергично виляя бедрами, идут к выходу из парка. Я смотрю ей вслед и думаю, где были мои мозги, когда я эту алчную хамоватую корову считала своей лучшей подругой. Или же это женская зависть настолько сильна, что способна уничтожить дружбу?

Но все это перестает иметь значение, когда телефон в моей сумке разражается самой любимой моей мелодией, той, которая стоит у меня на Сергея.

— Привет, Юль, — вибрация его глубокого голоса греет душу даже через телефонную трубку.

— Внеплановый звонок, Сергей Георгиевич, — шутливо кокетничаю, чувствуя как щеки начинают гореть, а сама я улыбаться. — Неужели соскучились?

— Соскучился. Очень.

Пошла ты хрен, злая Маринка. Я счастлива.

Восьмой день без него кажется вечностью. Звонков и ночных разговоров становится катастрофически мало. Наверное, так и бывает, когда любишь. Ну либо я жадюга.

В офисе сегодня напряженка. Нас, стажёров, гоняют без продыха: стоит закончить одно задание и собраться выпить кофе, как тут же появляется новое. И разумеется, оно срочное.

Ближе к обеду, мой рабочий телефон разражается требовательной трелью: Коробов Вадим Станиславович, мой непосредственный начальник, просит зайти к себе.

— Садитесь, Юлия Владимировна, — мой босс подчеркнуто по-деловому указывает стоящее перед его столом кресло. Ого. А чего так официально. Помнится, еще вчера я была «Юлек, забеги ко мне»

Вадим несколько секунд что-то увлеченно разглядывает в мониторе, после чего переводит глаза на меня. Несколько раз для чего-то щелкает пальцем по пластмассовому телу мыши и тяжело вздыхает.

— Тут такое дело, — снова вздох. Плохая примета, блин. — Начальство свыше дало указание сократить штат, и вы… — он морщится словно ему больно или стыдно, и резко тряхнув головой заканчивает: — В общем, ты у нас новенькая, поэтому под раздачу попадаешь именно ты.

Сцепив челюсть, он с сожалением смотрит на меня. А я на него. С непониманием, пока вникаю в сказанные им фразы. Я уволена. Я, чёрт возьми, уволена со своей первой официальной работы, которая мне действительно нравилась.

— Сотрудник ты прекрасный, — продолжает он. — И, уверен, обязательно найдешь что-то стоящее очень скоро. Мне жаль, Юль.

Успокоение и жалость совсем не то, что мне сейчас нужно, поэтому я молча киваю и встаю со стула. В голове творится каша, которую я никак не могу оформить в мысль. Ну не бред ли? В офисе куча работы, я несколько дней впахивала сверхурочно, а меня увольняют? Что за идиотизм? Где справедливость и логика?

Начальник отдела направляет меня в бухгалтерию, чтобы пересчитать зарплату за текущий месяц, затем я, под сочувственные взгляды коллег, пакую свои немногочисленные вещи в коробку, и выхожу на улицу. Не грусти, Живцова. Потенциал у тебя ого-го. Тебя еще с руками и ногами оторвут. Это просто неудачное стечение обстоятельств. Наверное.

48

Сергей

Юлин звонок застает меня по дороге на встречу с человеком, занимающегося вопросами разрешений на застройку. Она никогда не набирает меня в течение рабочего дня, догадываюсь, чтобы не беспокоить, и поэтому я чувствую внезапный укол тревоги.

— Привет, — Юля звучит растерянно, и нехорошее предчувствие усиливается. — Как ты?

В ее голосе столько грусти, и я понимаю, что этот звонок — отчаянная потребность. Что-то происходит в ее жизни, отчего моя оптимистичная рязаночка сникла. Жестом показываю Андерсону запарковаться чуть дальше от входа в ресторан, чтобы иметь возможность продолжить разговор в салоне. Крис подождет.

— Все хорошо у меня. Лучше расскажи, как у тебя дела.

Юля мнется и тяжело дышит в трубку, и я вдруг ясно представляю ее лицо: нахмуренные брови и закушенная губа, глаза смотрят в пол.

— У меня тоже нормально.

Будь на ее месте любой другой человек, я бы попросил не тратить мое и свое время и прямо сказать, что, в конце концов, случилось. Но с ней нет, все по-другому. Люблю эту девочку и готов во всем потакать, если уж сейчас не могу быть с ней рядом. К тому же, зная Юлю, ее колебания — не дешевое кокетство. То ли не знает, как сказать, то ли стесняется.

— Тебя расстроил кто-то, Юль? — решаю ей помочь.

— А.. нет, нет. Просто так звоню… Я соскучилась по тебе очень, Сергей.