Отец моего врага

— Ты чего пришла, Ольга? — совсем не приветливо отчеканил по слогам Прохор, подбородком указывая на дверь.

— Раз пришла, — один из них сально прошелся по мне взглядом, будто не раз видел голую. Или отлично представлял. Я поморщилась, но и не шелохнулась. — Значит, надо было. Присаживайтесь, Никифорова. Вас, как-никак, тоже сложившаяся ситуация касается. Чего это Прохор Германович тут один отдувается.

— Разберусь сам! — прорычал Прохор так гневно мужчинам, что те закашлялись, а затем чуть более спокойно приказал мне: — Домой, Ольга!

Ощущая себя собакой на привязи, я отвернулась от Королева и обратилась к мужчине, что только что со мной разговаривал:

— Простите, что помешала. А что, собственно, произошло? Я, как секретарь Прохора Германовича имею права…

— Бывший секретарь! — ударил кулаком по столу Королев, перебивая и мотая головой. Мол, молчи и вали. — Ушла до Нового года.

— Много интересного, Оленька. Много, — вскинул руками незнакомец, потрепав себя за седую шевелюру. — Несколько дней назад случился сбой в системе, выключился свет и камеры видеонаблюдения. А когда все починили, вуз оказался заполнен кое-какими фото очень пикантного содержания.

Что-то во мне умерло в тот момент, дух покинул тело с хрипом:

— Какого-какого содержания?

Вытянув палец вперед, мол, «подождите секунду!», один из посетителей кабинета зарылся в дипломате, протягивая пять смятых фото. Королев от негодования аж с места подорвался:

— Не смейте ей показывать!

Я вырвала снимки еще до того, как Прохор успел их отобрать, и захрипела от внутренних спазмов. Там было все… Точнее, наша с Прохором история в кадрах. Вот мы жарко целуемся в его авто у общежития, вот «обнимаемся» на сцене гей-клуба, где-то в одном из ресторанов и пальцы мужчины на моих булочках под юбкой… Но больше всего ввергло в шок фото из комнаты для гостей, сделанное в ночь празднования Нового года… Сделанное с камер скрытого наблюдения прямо изнутри!

— Господи! — сорвалось из губ. Благо, на фото мы были ЕЩЕ одеты. Ключевое слово ЕЩЕ. А это значит — где-то у анонима были фото нас голыми. Или, что еще хуже, я видела не все «художество».

— Уходи, Оля, — мёртвым, но строгим тоном все так же настойчиво приказал Прохор.

Отряхнувшись, я заставила себя хоть немного вернуться в реальность. Цепляясь за последние нити благоразумия, туманно указала дрожащим пальцем на дверь:

— А что эти все люди там делают?

— Как что? Жалобу пришли писать, — пожал плечами седовласый старик.

— На что? — глаза мои чуть с орбит не выпали.

— Все просто, — от будничного тона мне становилось тошно, — за незаконное увольнение. Мол, из-за ваших отношений Королев их и уволил. Кто-то отказывался вам незаслуженные оценки ставить, кто-то просто не угодил… Вот и попал под горячую руку любовных утех.

Челюсть упала на пол, я не могла найти слов. Бросив взгляд на Прохора, я ждала, когда он рассмеется и все закончится на доброй ноте. Но он лишь, не моргая и не шевелясь, молча указал мне пальцем на дверь:

— Я сказал — уходи, значит, уходи.

Глава 27

И я ушла, на трясущихся ногах едва ли не свернув шею на лестнице. Добрела до первой на пути лавки, опала на нее осенним высохшим листом и позволила себе минуту погрустить. Пожалеть себя, Прохора… Поругать нечестных преподавателей, анонима, а после… встряхнулась.

— Стоп! — воскликнула сама себе. Благо, была одна в коридоре, и никто не вызвал скорую помощь. — Чего страдать-то… Прошлое уже не изменишь? Нет! Значит, надо разгребать проблему.

Было ожидаемо, что Королев трубку не возьмет, поэтому, поудобнее устроившись в кафе напротив парковки вуза, я ждала, пока сигнализация на его авто сработает, а сам мужчина появится в поле зрения.

—  Спасибо, девушка! —  едва ли не на ходу расплатившись, одевалась уже на улице и успела ровно в тот момент, когда мужчина начал выруливать на проезжую часть. Увидев меня, он стал еще печальнее, чем был секундой до, и отвернулся, собираясь продолжать путь. Только я вот не зря три часа в кафе капучино цедила, чтобы так просто отпустить ректора! Буквально легла на передний бампер. Королев несколько раз посигналил, помигал… А потом сдался и вышел. Да и дверью хлопнул так, что вороны с дерева разлетелись.

— Все решат, что ты с ума сошла, Никифорова! — проворчал он, силой стягивая меня с капота и буквально силком заталкивая в салон автомобиля.

— А плевать уже! — хмыкнула я, пожимая плечами. — Кто хотел что-то там решить — уже это сделал.

Прохор вернулся на место и двинулся в путь. Я не знала куда, но напряжение, зависшее в воздухе, можно было черпать ложкой. Одухотворенно выровняв спину, я повернулась к мужчине с улыбкой:

— Я знаю, что нам надо делать.

Он саркастично хмыкнул, барабаня пальцами по рулю:

— Да что ты говоришь, Олечка.

— Ага! — закивала я, игнорируя иронию в его стальном взгляде. — Первоочередная задача — найти анонима. Он-то и прояснит всю ситуацию перед теми грозными дедами.

— Те «грозные деды», — закатил глаза мужчина, который был не в духе явно больше меня, — представители министерства образования.