Отец Иоанн (Крестьянкин)

Вспоминает правозащитник Татьяна Михайловна Горичева: «Я пришла к христианству через йогу. Еще до моего обращения я слышала от друзей-йогов о великих „гуру“, так называли они старцев, среди них отца Иоанна (Крестьянкина). <…> Подруга много мне рассказывала о старце Иоанне. Она была актрисой и, так же как все мы, ищущая молодежь 1970-х, неожиданно стала христианкой. Мы все тогда стремились в монастыри, и она поехала в Печоры. Там встретилась с отцом Иоанном. Он благословил ее писать иконы, и она успешно стала выполнять это послушание. <…> Теперь она живет в монастыре, приняла постриг с именем Иоанна».

Встречу с другим таким неофитом описала Татьяна Зотова. «Человек я ищущий, и меня всегда интересовал смысл жизни, — поделился с ней в поезде „Печоры — Москва“ интеллигентный мужчина лет двадцати семи. — Я встретился с одним гуру, который поразил меня своей осведомленностью обо мне: я спросил у гуру однажды какой-то вопрос, он ответил. При этом обнаружилось, что он обо мне что-то знает. Я подумал, что вот она — истина, и стал к нему ходить. Сейчас я был в отпуске в Москве, рассказал всё это моим друзьям, они посоветовали мне съездить к отцу Иоанну. Мне стало интересно, и я поехал. Отец Иоанн просто поразил меня: он не просто повторил мне в точности слова гуру, сказанные несколько лет назад при нашем знакомстве с ним, но сказал еще то, что я при этом подумал. Чего же еще искать?»

Моду на веру принято осуждать, и справедливо — ведь мода представляет собой что-то временное, поверхностное, сегодня она одна, а завтра другая, и с Церковью в принципе несовместима. Но есть и другая сторона дела, о которой прекрасно сказал главный редактор журнала «Фома» Владимир Легойда: «Даже в таком поверхностном толковании (увлечение внешней стороной веры) мода на Православие все-таки лучше, чем мода, скажем, на любовные романы, мыльные оперы или, простите за нарочитое полемическое снижение, пиво. И не только потому, что в церковь ходить лучше, чем в ночной клуб… Кстати, а почему лучше? Ведь если человек ходит в храм из-за моды, значит, он ничего особенно в вере не понимает, не чувствует и т. д. Так, может быть, пусть лучше ходит в клуб? Честнее, по крайней мере. Но в том-то и дело, что мы никогда наверное на знаем, в какой момент и каким образом человек слышит призыв Бога и меняет свою жизнь. Именно потому, что Православие — это то, что серьезно и глубоко, обращение к нему даже на уровне моды может человека, что называется, „зацепить“ и изменить серьезнее, чем это предполагал он сам или окружающие. Поэтому мы и не можем точно предсказать, чем закончится „увлечение“ Православием. Просто потому, что здесь кончается сфера компетенции человека. Здесь действует Бог. И мы должны научиться Ему доверять. <…> Говоря с недовольством о моде на Православие, не упускаем ли мы из виду одну очень важную вещь — свободу Бога? Свободу от всех наших суждений, предположений и логических благочестивых выкладок. Христианская вера — это всегда личностные взаимоотношения двоих: Бога и человека. Предположения о том, как и на чем основываются эти взаимоотношения, мы строим, исходя из нашей, человеческой, земной логики. Однако недаром еще в Ветхом Завете прозвучало отрезвляющее: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь (Ис. 55: 8). Иными словами, не может человек ограничить свободу Бога. Недаром на вопрос о том, как тот или иной человек пришел к вере, часто следует ответ: „Бог привел. Господь позвал“. Бог может любого человека в любой ситуации привести к Себе — при единственном условии, что сам человек не противится этому долго и сознательно. Но ведь „модная“ ситуация и не предполагает сопротивления, правда? Вот поэтому мне и хочется еще раз сказать, что мы не можем, не имеем права, а главное — никогда не сумеем ограничить свободу действий Бога. Господь всегда Сам решит, кто настоящий, а кто нет. Кто за модой, кто за славой, а кто за Крестом к нему пришел. И помощники Ему в этом деле не нужны. Нужно лишь наше доверие».