Отец и сын

Дело все в том, что новый русский резидент в Империи Авраам Павлович Веселовский нашему Кикину был тоже близкий знакомец и даже приятель. Приятельство их велось с того, верно, времени, когда Александров в денщиках у Благодетеля обретался. Что выйдет из контакта с Веселовским, Кикин пока не знает. Но все берет на себя. И пусть Алексей Петрович на сей счет совершенно не беспокоится. Получится – получится, не получится – не получится. Что Бог даст.

12

Карлсбад зимой – не самое приятное местечко. Облачно. Сумрачно. То и дело срывается дождь со снегом.

Но Петра погода здесь почти не интересует. Он не обращает на погоду ровно ни какого внимания. Он ждет, давно уже ждет знакомого облегчения своим больным почкам (или «моей урине», как он часто говорит), жаждет этой чудесной тепловатой водички, попахивающей ощутимо заметно тухлым яйцом, ждет чудесную вареную свеклу, ждет капустный сок, ждет знакомого врача с совершенно непроизносимой фамилией со множеством шипящих, – словом жаждет облегчения.

И мы – здесь и сейчас не станем много места и времени тратить на описание болезни Петра I – пиелонефрита; скажетм только что с той поры, когда болезнь вполне определилась, царь немало времени и сил сам потратил на поиски водички, которая облегчила бы его немалые муки. И городок Карлсбад (т.е. по-чешски буквально «Карловы-Вары» – в переводе на русский – «Карловы кипятки»). Обустроенный вокруг горячих источников, он не раз посещался Петром Великим. Карлов кипяток петровой «урине» хорошо помогал.

13

Русский резидент в Империи Авраам Веселовский должен был встретить и действительно встретил Петров поезд на границе. Так что двум приятным знакомцам – Веселовскому и Кикину в дороге не раз представилась возможность переговорить. Разговоры вели разные: о здоровье, о погоде, о новостях – европейских и домашних… Немало острили, смеялись и радовались тому, что понимают друг друга с полу слова. И однажды – во время довольно уже позднего ужина в маленькой чистенькой гостинице на пути в городок Хеб, Александр Васильевич решился открыть некоторые карты Аврааму Петровичу. Но произошло это не сразу. Вначале Александр Васильевич должен был битый час выслушивать жалобы на свою несчастную долю. Это было общее место и поэтому Кикин молчал и ждал. Потом Веселовский начал говорить в том смысле, что Он, т.е. царь Петр – человек не ровный, и потому-де, даже какая-нибудь мелочь легко может быть сочтена им за ошибку, а то и за не радение о пользе государства. Ведь Он приказал ему, Веселовскому покинуть Лондон и работать в Вене – по тем же делам. А отчего и зачем – до сих пор не ясно. По этому он, Абрам Веселовский, и нынче в Вене – словно на пороховой бочке сидит. И всякий час царь волен приказать вернуться домой. А зачем?

– Может, наградить? – спросил Кикин.

– Может. – согласился Веселовский. – А может на дыбу прикажет подвесить со встряской жестокой…

– А есть, за что?

– Кто бы сказал…

И они помолчали.

– А ты – не езди… – тихо сказал Александр Васильевич.

– Как так?

– А так. Он прикажет, а ты не езди…

– Найдет…

– В Европе – может, и найдет. А ты – дуй в Америку. Там – не найдет!

– Тебе – легко подсказки раздавать. Ты ведь у него на правой руке сидишь… Он тебе верит.

– Верил да разуверился… Ухватил.

– Неужто?

– Остаточные суммы ревизовали…

– Ну и?..

– Не досчитались…

– И много?

– Не говори…

– Да-а-а-а…

– Много, мало… Для него разницы николи нету. Для него – вор – и все. А раз вор – один на все разговор. Под караул дома посадил.

– Но ведь не в Приображенское…

– Ну… Но испугался я – страсть как…

– Понятное дело.

– Цельных два месяца без языка был.

– Ого! Не шутка.

– Ну…

– Как же он тебя с собою взял?

– А вот взял…

– Простил, что ли?

– Не ясно. С собою понимаешь, взял, а до себя не допускает.

– Помог тебе кто?

– Помог. Помогла.

– И кто?

– Не велено сказывать.

– Может, еще сменит гнев на милость?

– Такого не бывало. Светлейшему только везет. А так… Виниус на что уж был свой…

– Да… Смотреть надобно во все глаза чтобы не оступиться…

– Чего там смотреть… Теперь уже все. И бежать некуды. Одна надежа и осталась…

– На кого?

– На кого… На Алешеньку…

–Тсс! – зашипел в страхе Веселовский и стал оглядываться вокруг.

Но ничего подозрительного не заметил. В небольшой трактирной зале за столами только несколько человек. И все по виду местные. Ели похлебку с клецками, жареные шпикачки с капустою, пили себе пиво. И ни один не сидел в опасной близости – чтобы подслушивать русских.

14

И после еще бывали у них встречи. И здесь, в этом маленьком трактирчике по дороге на Хеб. И в прочих, на него похожих трактирчиках. Бывали и конные прогулки – подалее. И хотя и знали эти двое наших друг друга хорошо, но подбирались к главному не торопясь. Каждый доподлинно понимал, что вся эта тихая возня вокруг и рядом с царевичем Алексеем Петровичем есть не игра, а не что иное как государственная измена.

За дела такого рода на Руси по головке ни когда не гладили. Чаще эти-то головы рубили. А уж нынче-то… И говорить много нечего. Бают люди – Сам в Преображенском стрельцам головы рубил. С единого маху…