Отдел "Т.О.Р."

– Я получил предварительные результаты графологической экспертизы. Графолог Кавалеровский, а это специалист высочайшего класса, утверждает, что записочку писал не Ремезов! Хотя почерк весьма и весьма напоминает почерк Александра. Валериан Аркадьевич – лучший специалист в столице, а может быть, и в стране, поэтому не доверять его утверждениям нем причины. Он помнит все, ну, или почти все экземпляры почерков, которые попадали к нему на экспертизу. Кавалеровскому достаточно просто взглянуть на образцы самых лучших подделок, он читал нам в академии и показывал свои уникальные способности – это гений почерковедения! Так вот, Валериан Аркадьевич утверждает, что этот почерк, я имею в виду записку, был у него в разработке несколько лет назад. И это почерк преступного авторитета Анненского! Сама экспертиза занимает несколько дней из-за сложности и трудоемкости описания всех этих петелек, крючочков, завиточков и росчерков, но на словах Валериан Аркадьевич утверждает со стопроцентной уверенностью, что это Анненский.

– А кто такой этот Анненский? Фамилия звучит благородно, она настоящая?

– Фамилия настоящая. Анненские  – дворяне, белая кость, это, кстати, видно и по внешности нашего мага: высок, худощав, статен, высокомерен. Его предки не захотели мириться с советской властью и перераспределением, так сказать, имущества в пользу бедноты. Дед воевал на стороне белогвардейцев, отец был с власовцами, потом бежал к немцам, исхитрился справить документы и вернуться, но власть так и не принял, тогда и занялся саботажем, потом ушел в преступное подполье, и сына вовлек. Анненский – рецидивист, сидел за кражи, грабежи, махинации, так как эпизоды с убийствами не были доказаны.

–  Это Кавалеровский рассказал?

– Нет. Так совпало, что Анненский сейчас в разработке у нашего отдела по целому ряду преступлений. Случай с Ремезовым, если мы докажем причастность к нему Анненского, позволит нам еще достовернее доказать необходимость изолирования последнего от общества на несколько десятилетий вперед. Ну, что ж, коллеги, за работу! Завтра у нас операция. Едем брать господина Анненского, теперь у нас гораздо больше шансов посадить его за решетку. Постановление об аресте уже подписано, санкция на обыск – тоже.

– Николай Васильевич! А можно мне с вами?

– Нет, Марина Александровна! Вы же знаете – гражданские лица не могут присутствовать при задержании заведомо преступного элемента. Во-первых, это опасно, Анненский – убийца. Кроме того, в каждом деле есть свои тонкости, вы можете помешать, не обижайтесь.

– Там же еще с мотивами не все ясно. И могут оказаться «говорящие» предметы. Пожалуйста!

– Николай Васильевич! А может быть, позволите Марине присутствовать при обыске, она действительно может быть полезной там, – вступился за Марину Краснов. – Вы же сами говорили, что мотивы кражи часов не совсем ясны, убийство подельника выглядит совершенно бесцельным.

– Обыск? Ну, что ж, присутствовать при обыске разрешаю. Только ничего не трогать без предварительного согласования. Жду утром в отделе. А теперь – всем до свидания.

Глава 10.

Утром следующего дня Марина проснулась очень рано, за час до звонка будильника. на чувствовала, что заснуть вновь не удастся, сон как рукой сняло. Ожидание будоражило, она так ждала этого момента, когда все, наконец, встанет на свои места и справедливость восторжествует.

Конечно же, рецидивист Анненский не ждал оперативников в гости, но в своем деле он не новичок, и к тому же, скорее всего, вооружен. Марине вдруг стало по-настоящему страшно за тех, кто «брал» сейчас опасного преступника. «Правильно не взял меня Горячев, я бы только мешала. Главное, чтобы не забыл о своем обещании», - подумала она.

Прошло еще несколько томительных часов напряженного ожидания в офисе, прежде чем в начале одиннадцатого прозвенел звонок: Марину приглашали на осмотр квартиры Анненского. Услышав это, она готова была едва ли не бегом бежать через весь город в нужный район – что-то внутри не давало ей успокоиться, и хоть дело было уже практически сдано, ей не терпелось узнать, что Анненский сидит за решеткой, а Ремезов, наконец, отпущен на свободу. Но для этого еще очень многое должно быть сделано, и не последним делом был сам обыск.

Квартира Анненского совсем была не похожа на дачу научного работника Ремезова. Хотя Марина и знала со слов Горячева, что Анненский был благородных кровей, по его квартире она бы этого ни за что не предположила.