Отчим 2: с нуля

— Ой пизда, ой пизда. Крепись, Окорок, судьба у нас, блять, такая. Расти, жопы мой, а он потом на байк, еще и телку какую подцепит, и все, блять, гудбай, — Яна показала кулак в знак поддержки прыскающему от смеха Окороку. — Давайте историю что ли какую затру пиздатую. Отвлечемся от тоски ебучей. Я тоже когда-то жила беззаботно, мужики. Шмотки-хуетки. Самая большая проблема была сигаретки спиздеть. Сижу, блять, раз и думаю, а не ебнуть ли капиталовложение? А че у меня, блять, есть, чтобы продать и нормасный бабос сделать? Мне шестнадцать, дома попрекают, что на шее сижу, ограничивают. Ну девственность и решила на аукцион поставить.

На столь напряженном моменте повествования заржало слишком много слушателей. Выдержав скорбную паузу, Яна продолжила в том же тоне:

— Так вот, блять. Появился хуй один, ну такой ебалом вроде ниче. Под тридцатник, солидный, компания какая-то. Предложил пять штук баксов, нихуево так за ебаную пленку между ног. Понятно дело, извращенец какой-то ебаный, кто еще платит за хуевы капельки крови на простыне? Ну решила, а хули? Вроде адекватным казался, в гондоне говорит, все оки будет. И че, блять, надел гондон гондон этот? Видела его раз в жизни, а он мне вон подарок на всю жизнь организовал. Ребеночек — реальный подарочек, обожаю своего Маркушку, хоть батя — извращенец и пиздабол. А мораль сей басни такова, девочки: не ебитесь без гондонов с гондонами. Так-то блять.

В любой непонятной ситуации Яна втирала истории про своего мужика, предстающим каждый раз в новых амплуа. Историй, как и безграничной фантазии Яны, было так много, что вскоре она сама забила на соответствия. Теперь каждая новая история противоречила предыдущей. Как и бывало обычно, мужики заржали, кто-то в себя, кто-то в голос.

— Смешно вам, суки? А я, блять, так и заработала на плантацию блядскую, где вы горбатитесь!

— Эй, Дрозд, ты, вроде, считал пиздежные истории! Какая по счету? — заорал Удав, длинный жилистый мужик.

— Ой, блять, я после сотой уже не считаю!

— Пиздуйте работать, уебки! — засмеялась Яна, спрыгнув со стола.

Марка усадили на байк, чтобы сделать пару памятных фото. В тот день команда словно сговорилась не подкидывать Яне лишней работы. Потратив полчаса на редакцию документов для новых поставок, Яна вызвала такси. Неужели сегодня не надо будет носиться по городу, экспромтом придумывать решения нерешаемым проблемам и орать на всех? Такси, ребенок-коала, который уже засыпает на ходу, и шум прощальных поздравлений на фоне.

Почему-то именно в тот момент Яна вернулась назад, на год назад в суетливую и тревожную ночь. Было не такси, был поршец, начался обратный отсчет до появления Марка. Был и Леша. Все лето Яна старалась не думать о нем, как о своем мужике. Теперь в ее восприятии он стал Металлистом, главным конкурентом на рынке услуг. Да, она ежедневно думала о том, как откусить кусочек его доходов, а вот о прошлом старалась забыть.

Идентичные Лешиным, сонные глаза ребенка, особенная атмосфера первого дня рождения сына и участие, по сути, посторонних людей. Яна даже удивилась, что не разозлилась, вспомнив тот день в красках. Он ушел, она осталась одна, когда было страшно и противно. Нет, Яна не прочувствовала те переживания, что испытывал Леша, она просто простила ему обиду, которая грызла все это время. Было и было. Она справилась, смогла это пережить, вытянула все сама и узнала, насколько сильной может быть. Если посмотреть на этот вопрос по-философски, то Леша был ей нужен, чтобы понять, что не так он и нужен.

Села в машину самодостаточная дама, избавившаяся от груза прошлого. Вот бы еще чувствовать воодушевление после проработки былых обид, а не симптомы неизлечимой болезни.

Глава 20

Паркуясь перед монтажкой Яны, Леша не хило присвистнул. Он до последнего не верил, что она из огромного склада слепила конфетку. На парковке еле нашлось место для его автомобиля, это говорило о том, что с заказами проблем нет. Не было у него заготовленной речи для Яны, Леша просто понял, что дальше тянуть нельзя.

Первым, что заставило выдохнуть напряжение был знакомый «Motörhead» в отменном качестве благодаря хорошей аппаратуре. У Яны был собственный стиль. Даже монтажку она превратила не просто в вылизанный леденец, а в леденец, в середине которого застряло лезвие бритвы. Минимализм, мрак, андерграунд.

— Эй, мужик, помочь? — крикнул высокий дядька, который раскладывал товар в зале.

— Хозяйка на месте?

— Не, и уже сегодня не будет. Так че хотел?

— По личному вопросу, — скривил губы Леша. — Кидани адрес, где ее найти.

— Бля, ну не, так не пойдет. Могу только рабочий номер дать.

— Мне адрес нужен, а не номер ебучий.

Столь короткий диалог привлек внимание еще двух мужиков, один был носатым, второй с руками, как свиные окорока.

— Мужик, ниче, блять, не попутал? — спросил Окорок.

— Нахуй тебе адрес Мегерочки?

— Надо, блять, значит, — рявкнул Леша.

— Че еблан этот хочет? — спросил носатый у того, что работал в зале.

— В душе не ебу.

— Адрес хочу, сука, уже услышать!