Отчий дом. Семейная хроника

Всемилостивейший государь! Мы переживаем тяжелое время: враг внутренний пытается внести отраву даже в ряды русской армии. Недовольство и брожение охватывает значительные группы населения. Беспорядки разного вида учащаются. Случаи вызова войск для подавления этих беспорядков увеличиваются… Противоправительственные подпольные издания находят даже в казармах… Несомненно, что если бы на Россию было сделано нападение извне, то русский народ дал бы должный отпор врагам. Но если война начнется из-за неясных народу целей и потребует тяжелых жертв от него, то нельзя скрывать, что вожаки противоправительственных партий воспользуются этим, дабы усилить смуту. С этим фактом надо считаться, решая вопрос о войне.[581]

Министр военный рекомендовал политику уступок и мирного разрешения обостренных отношений с Японией. Такой министр был, конечно, тоже вреден авантюристам дальневосточных похождений.

Царь колебался, не знал, кого послушаться… С одной стороны пугали, с другой — сулили легкую победу и славу…

Авантюрист Безобразов[582] успел уже очаровать государя и сделался статс-секретарем Его Величества. Он убеждал царя, что Россия могуча и непобедима и что «макаки» — как презрительно называли тогда японцев — никогда не отважатся на войну с ней, а потому нечего с этими «макаками» церемониться.

Зная о близости Безобразова к государю, начальник Дальневосточной области «сухопутный адмирал» Алексеев[583], сделавший карьеру через великого князя Алексея Александровича[584], поддерживал идею Безобразова завоевать путем лесных концессий Корею и расширить пределы Российской империи…

А что касается внутренней опасности, то тут большую роль сыграл полицейский диктатор, министр внутренних дел фон Плеве.

Возможно, что легкая победа над «крамолой» около виттевского «Особого совещания» и победа на фронте с бунтующим мужиком внушали ему уверенность в собственной полицейской непобедимости.

Фон Плеве тоже презирал «макак», верил в непобедимость России и даже желал войны.

— Чтобы окончательно подавить революционную смуту, нам нужна маленькая победоносная война! — говорил он.

Так авантюристы самодержавия получили сперва широкий доступ к государственному карману, а потом толкнули слабовольного царя на войну, нужную только внешним врагам России и врагам самодержавия внутри страны…

А последних с усердием плодили и продолжали плодить неразумные защитники самодержавия, воюя без разбора со всеми классами и сословиями, начиная с прогрессивной и лояльной интеллигенции и кончая мужиком, не желая считаться с тем, что не народ существует для правительства, а правительство — для народа…

И вот жребий брошен: моряк, адмирал Алексеев, который боялся сесть верхом на лошадь, сделан главнокомандующим сухопутных войск на Дальнем Востоке, а военный министр Куропаткин убран с поста и назначен командующим. Никто не обижен, кроме России…

Война!

Какая радость для внешних врагов России! Какой простор для всяческих врагов внутренних!

Их так много и так они единодушны в своей ненависти к правительству! Послушайте, что незадолго до войны писал орган умеренных конституционалистов «Освобождение»: