Отчий дом. Семейная хроника

Было время, когда русская интеллигенция крепко верила в свой народ и любила его. Эта вера и любовь послужили фундаментом нашей национальной литературы и искусства. Можно сказать, что без этой любви и веры у нас не было бы ни Пушкина, ни Гоголя, ни Тургенева, ни Алексея Толстого, ни Некрасова, ни Достоевского, ни Льва Толстого. Все эти столпы нашей художественной литературы, многие из которых завоевали всемирное признание, родились через приобщение к родной земле и к душе родного народа, и родную землю и душу народную отразили в своем творчестве каждый по-своему, соответственно индивидуальным качествам и особенностям своих талантов.

Народ — терпеливый страдалец, кроткий мудрец, богоносец, искатель «правды Божией» — такова характеристика, данная народу русскому названными столпами нашей классической литературы.

На этом строилась и наша интеллигентская идеология. Революционная интеллигенция всю характеристику эту приняла и добавила к ней свою сказку, будто мужик, кроме того, еще и прирожденный социалист.

Когда мужик не оправдал надежд революционной интеллигенции и не пошел за бунтарями и цареубийцами, а новая интеллигентская вера, сбросив мужика с пьедестала, посадила на него сочиненного по Марксу рабочего, о народе стали быстро забывать и в литературе, и в жизни. Национальная устремленность, которая только и могла в мужицком царстве строиться на мужике, стала испаряться. То, что написал о мужике и деревне новый писатель Бунин, звучало горьким разочарованием в своем народе, зарождая невольный вопрос: да неужели все старые большие художники слова обманулись сами, да и нас всех обманули? Или народ так изменился в своих душевных качествах, что его и узнать невозможно? Конечно, «времена меняются, и мы вместе с ними»[435], терпение могло лопнуть, кротость исчезнуть, мудрость превратиться в глупость, доброта — в злобу, недоверие — в ненависть. Но вот что свидетельствовал другой современный писатель, беспристрастный и склонный к пессимизму художник слова, А. П. Чехов, далекий от всякой тенденциозной предвзятости…

Уже во время горького разочарования интеллигенции в народе, этот художник продолжает отмечать в своих произведениях такие черты народной души, которые свидетельствуют нам о том, что старые писатели писали нам правду, а не обманывали. Нарисовавши нам в повести «Мужики» ужасающую темноту и грязь мужицкой жизни, Чехов все-таки отмечает, что при всех тяжелых безрадостных условиях своей жизни народ тянется к Богу и к его правде и там только почерпает утешение и надежды. В рассказе «По делам службы», говоря о сотском Лошадине[436], автор пишет: «Сколько в жизни таких стариков, у которых в душе каким-то образом крепко сжились стаканчик водки и глубокая вера в то, что неправдой не проживешь».

Описывая в повести «В овраге» горькую участь одной крестьянской семьи, автор говорит: «Чувство безутешной скорби готово было овладеть ими. Но казалось им, кто-то смотрит с высоты неба, из синевы, оттуда, где — звезды, и видит все, что происходит в Уклеевке[437]. И как ни велико зло, все же ночь тиха и прекрасна, и все же в Божьем мире правда есть и будет, и все на земле ждет, чтобы слиться с правдой, как лунный свет сливается с ночью». В рассказе «Моя жизнь» есть такое место: «В самом деле, были и грязь, и пьянство, и глупость, и обманы, но при всем том, однако, чувствовалось, что жизнь мужицкая в общем держится на каком-то крепком здоровом стержне. Каким бы неуклюжим зверем ни казался мужик, идя за сохой, и как бы он ни дурманил себя водкой, все же, приглядываясь к нему ближе, чувствуешь, что в нем есть то нужное и важное, чего нет в Маше и докторе (интеллигентах), а именно: он верит, что главное на земле — правда и что спасение его и народа всего — в одной лишь правде, и потому больше всего на свете любит он справедливость. Мы видим пятна на стекле, но стекла-то и не видим!»

Это пишет про народ нелицеприятный летописец жизни, объективнейший и никакими тенденциями не зараженный художник слова!

Все та же неистребимая вера в Бога, все та же жажда правды Божией и все те же пути исканий ее — пути божественные. Через Христа и Его Евангелие. Все тот же общий всему народу «Град Незримый»…

Но не все в нем благополучно. Вот эти миллионы еретиков, с каждым годом возрастающих численно! Не указует ли это на то, что даже и в божественном пути исканий своих народная мысль и совесть начинают приходить в столкновение с земной действительностью, с гражданскими и духовными водителями народа?..

Казна государственная наполняется, промышленность расцветает, растут фабрики и заводы, богатеют купцы и промышленники, ширится торговля с иностранными народами, а мужик беднеет: народ плодится и множится, а земли не прибавляется, а убавляется. Бросает крестьянство, идет на фабрики: кто лишь на зиму, а кто — навсегда. И болит старая историческая обида в душе народной. Все ждет, все надеется мужик, что правда восторжествует и Бог внушит царю, помазаннику своему, снизойти к народу своему царской милостью и отдать ему неправильно отнятую когда-то землю…