От всего сердца

— Надеюсь, не в ближайшие двадцать минут. У тебя будет время отрепетировать свою речь.

Она заморгала, но тут же оправилась.

— Нет у меня никакой речи!

— Можно подумать, я впервые вижу оборотня. У вас всегда заготовлена речь.

Таймер дошел до нуля и отключился.

— Мне пора.

Я побежала по коридору в сопровождении Чудовища, а вслед нам летели постепенно утихающие проклятия.

Глава 2

Станем ли мы свидетелями ухаживания оборотня? Обнаружит ли Орро незаконную выпечку, готовящуюся на его кухне? Или затевается еще что-то более опасное?

История продолжается…

Пирог остывал в своей форме. Корочка меренги была румяной и слегка хрустящей. Она немного потрескалась, что, без сомнения, удостоится косого взгляда от Орро, но это уже дело десятое.

Я открыла духовку и коснулась формы. Чуть теплая. Хорошо.

Знакомое присутствие пересекло границу, и магия гостиницы зашевелилась в ответ. Будь «Гертруда Хант» собакой, она бы подняла голову и завиляла хвостом.

Шон вернулся домой.

Следом за ним возникло еще одно присутствие, поднимаясь по нашей подъездной дорожке. Я обратилась к гостинице, и она выпустила для меня экран, перекинув на него изображение с наружных камер. Грузовик Шона остановился напротив гаража. Позади него, тяжелый белый самосвал с черным кузовом, полным дров, медленно заезжал задом по плавному подъему дорожки и вокруг дома.

Я взяла длинный нож и осторожно провела им по периметру кольца, отсекая меренгу. Если открыть форму, пропустив этот этап, то половина меренги снялась бы вместе с формой.

Шон выбрался из грузовика. Он был высоким и поджарым, с развитой мускулатурой. Глядя на него, вы бы сказали, что он был сильным и быстрым, но это было еще не все. Казалось, Шон всегда настороже. Он излучал своего рода спокойную, но бдительную уверенность, и вы на инстинктивном уровне понимали, что если возникнет угроза, он ответит на нее мгновенно и с сокрушительной силой.

Люди это чувствовали и хотели дать об этом знать. Поскольку мы жили в Техасе, по большей части они спрашивали у него, играл ли он в футбол, поскольку каким-то образом фраза «этот парень играл в футбол» давала разумное объяснение боевой готовности Шона.

Чудовище сорвалась с места и вылетела через собачью дверцу навстречу Шону, пританцовывая вокруг его ног и виляя хвостом. Он наклонился, чтобы ее погладить.

Открыв защёлку, я аккуратно сняла форму с пирога. Идеально.

Бросив разъемную форму в раковину, я включила кофеварку сварить кофе без кофеина, и вышла на улицу, как раз во время, чтобы застать, как самосвал выгружает огромную гору дров нам на траву. Я подошла к Шону. Он улыбнулся и обнял меня одной рукой за плечи. Я прислонилась к нему и почувствовала, как он расслабился.

Ты уже дома, милый. Всё хорошо.

Водитель, грузный мужик средних лет с красным лицом и короткими волосами с проседью, выбрался наружу и окинул дрова взглядом.

— 30 кубометров, — с гордостью заявил он.

— Выглядит отлично, — одобрила я.

— Ваш муж не стал платить за складирование, — доложил водитель. — Сказал, что ему нужно поупражняться.

Я улыбнулась Шону. Он не был моим мужем, но уточнять не стоило.

— Мы сами разберемся.

Водитель подмигнул нам.

— Вы милая парочка. Значит, ты был полузащитником в старшей школе?

— Да, — невозмутимо соврал Шон.

Он перепробовал все виды спорта в детстве, но никак не в школе. Шон был слишком хорош и слишком физически одарен, а его родители хотели избежать излишнего внимания. Большинство его внешкольных занятий приходились на несколько отдельных школ боевых искусств с опытными тренерами-ветеранами. В армии затеряться среди других ему было намного проще. В старшей школе упор делался на индивидуальные достижения и славу, в то время как в армии предпочитали командную работу.

— Так и подумал, — сказал водитель. — Ладно, ребятки, не скучайте.

— Счастливо. — Шон поднял руку.

Водитель забрался в грузовик и поехал по дорожке. Трава вокруг кучи дров зашевелилась.

— Еще нет, — предупредил Шон.

Лужайка замерла.

Самосвал доехал до конца съезда, остановился, пропуская машины, повернул налево и покатил по дороге.

— Ладно, — сказал Шон. — Теперь забирай.

В траве разверзлась черная дыра и «Гертруда Хант» проглотила все тридцать кубометров в один присест, а я почувствовала прокатившиеся по ней удовлетворение. Лужайка снова сомкнулась, словно застегнутая на молнию. От горы дров не осталось и следа.

Шон поднял голову и его губы растянулись в медленной, ленивой улыбке.

— Ммм, яблочный пирог.

Удивить оборотня едой было нереальной затеей.

— У нас посетитель.

— Знаю. Почуял ее у гаража. Чего она хочет?

— Поговорить с тобой.

Он вздохнул.

— Ладно. Давай разберемся с этим.

Мы прошли к гаражу. Дверь открылась, и оборотень заморгала от резкого солнечного света, но тут она заметила Шона. Ее плечи расправились. Она отбросила гриву волос стратегически нетерпеливым рывком головы.

Вот и настало время толкать речь.