От убийства до убийства

Раздвигая ветви деревьев, он дошел до статуи Христа и сел на землю. В воздухе все еще стоял сильный запах удобрения. Шанкара закрыл глаза, попытался успокоиться – не получилось, он задумался о самоубийстве, произошедшем здесь многие годы назад. О самоубийстве ему рассказал Шаббир Али. Неподалеку от дороги – может быть, даже на этом самом месте – нашли повесившегося на ветке дерева человека. Под ним лежал чемодан, открытый. В чемодане полицейские обнаружили золотые монеты и записку: «В мире без любви самоубийство – единственный путь преображения». Имелось там и письмо, адресованное жившей в Бомбее женщине.

Шанкара открыл глаза. Он словно видел прямо перед собой мужчину из Бомбея, висящего, помахивая ногами, под взглядом Христа.

И он задумался: не ждет ли и его такая же участь? Не закончится ли все тем, что его повесят по приговору суда?

И Шанкара снова припомнил всю череду роковых событий. После разговора в доме Шаббира Али он поехал в Гавань. Спросил там, как найти Мустафу, продавца удобрений, его направили на рынок. Отыскав ряд зеленщиков, он снова спросил Мустафу и услышал в ответ: «Поднимись наверх». Поднявшись по лестнице, он переступил порог наитемнейшего помещения, наполненного, как ему показалось, тысячью одновременно кашлявших людей. Он тоже закашлялся. Когда глаза его привыкли к темноте, он понял, что это склад перца. Вдоль закопченных стен стояли огромные мешки; рабочие, непрестанно кашляя, ворочали их. Он снова спросил:

– Где здесь Мустафа?

Мужчина, лежавший прямо у двери в тележке с подвядшими овощами, махнул рукой в сторону.

Пройдя в указанном ему направлении, Шанкара увидел троих мужчин, игравших за круглым столом в карты.

– Мустафы нет, – сказал один из них, узкоглазый. – А что тебе нужно?

– Мешок удобрения.

– Зачем?

– Чечевицу выращивать, – ответил Шанкара.

Узкоглазый усмехнулся:

– И все?

– Нет. Вообще бобовые. Фасоль. И горох.

Узкоглазый усмехнулся снова. Потом положил карты на стол, отошел куда-то, приволок здоровенный мешок и поставил его перед Шанкарой.

– В чем еще нуждаются твои бобовые?

– В детонаторе, – ответил Шанкара.

Двое оставшихся за столом мужчин тоже положили карты. Одновременно.

В комнатушке, упрятанной в самой глубине дома, ему показали детонатор, объяснив, как выставлять на нем время и включать таймер. Денег, которые имел при себе Шанкара, не хватило, поэтому через неделю он снова приехал на рынок, а оттуда отправился на моторикше, везя мешок и детонатор, к началу Старой Судейской дороги. И спрятал свои покупки вблизи статуи Христа.

Затем в одно из воскресений он побродил вокруг школы. Все было, как в фильме «Мотылек», одном из его любимых, в той сцене, где герой планирует побег из тюрьмы, – так же волнующе. Он словно впервые увидел свою школу, увидел примечающими все тонкости глазами беглеца. А после этого, в тот самый роковой понедельник, принес в школу мешочек с удобрением, приладил к нему детонатор, поставил его на час дня и засунул мешочек под стол в заднем ряду, зная, что там никто никогда не сидит.

И стал ждать, считая минуты, точь-в-точь как герой «Мотылька».

В полночь зазвонил телефон.

Шаббир Али.

– Лазрадо вызывает нас в свой кабинет, друг! Завтра утром!

Явиться в его кабинет надлежало всем пятерым. Там и полицейские будут.

– Он хочет проверить нас на детекторе лжи. – Шаббир сделал паузу, а потом вдруг завопил: – Я знаю, что это ты! Почему ты не признался? Почему сразу не признался?

Шанкара похолодел.

– Иди ты на хер! – рявкнул он и бросил трубку.

И тут же подумал: господи, значит, Шаббир все знал. Ну конечно! Все они знали. Вся их дурная компания. И к этому времени они наверняка раззвонили о нем по всему городу. Надо признаться прямо сейчас, подумал он. Та к будет лучше всего. Может, полиция даст ему какую-нибудь поблажку за то, что он сам во всем покаялся. И он набрал «100», полагая, что это номер полиции.

– Будьте добры, мне нужно поговорить с заместителем генерального инспектора.

– Ха?

За этим последовало недоуменное повизгивание.

Решив, что так его поймут быстрее, Шанкара перешел на английский:

– Я хочу признаться. Это я подложил бомбу.

– Ха?

Еще одна пауза. Его перевели на другой номер.

Он повторил то же самое другому человеку.

Еще одна пауза.

– Проститепроститепростите?

Шанкара в отчаянии бросил трубку. Идиотская индийская полиция – они там даже на звонок по-человечески ответить не умеют; как же им, черт побери, удастся поймать его?

Телефон зазвонил снова. Ирфан, один из близнецов.

– Нам только что позвонил Шаббир, друг, говорит, это мы сделали. Я не делал! И Ризван тоже! Шаббир все врет!

И тут он понял: Шаббир обзванивал всех подряд и каждого обвинял во взрыве – надеялся вытянуть из кого-нибудь признание. А он едва не попался в эту ловушку! И теперь у него появился новый повод для тревоги: что, если полиции удастся установить, кто звонил по «100»? Мне нужен план, думал он, план. Да, так он и сделает – если его найдут, он скажет, что хотел донести на Шаббира Али. «Шаббир – муслим, – так он им скажет. – Он хотел покарать Индию за Кашмир».