От тёмного истока

Ранним утром первого мая на шестидесятом километре Дмитровского шоссе из тумана прямо на автодорогу выскочил босой и оборванный человек, едва не угодив под рейсовый автобус маршрута № 310 Талдом-Москва. Водитель едва успел затормозить и остановил автобус на обочине, справедливо полагая, что требуется помощь. Но оборванный человек жутко напугал и водителя и немногочисленных пассажиров автобуса: он был страшно грязен и окровавлен, глаза его были закачены далеко под лоб, так что видны были лишь белки, и из глазниц текли ручейки крови. Он дико и неестественно хихикал и бормотал что-то о жертве, жертве, рабах, рабах в «Зелёной Долине», рабах и жертве Залесьева, Залесьева, Залесьева. На немедленно вызванной карете «скорой помощи» человек был доставлен в одну из дмитровских больниц, где, на счастье, в приёмном покое дежурил пожилой врач, бывший сотрудником Организации, да ещё и лично знавший меня.

— Поэтому мы тихо и по-быстрому изъяли больного до полиции, — немного помолчав, добавил начальник отдела по борьбе с биологическими угрозами. — Он сейчас в городе Яхроме в нашей половине психиатрической клиники на Тенистой улице. Всё также трясётся и бормочет «жертва, жертва, жертва» или «раб Залесьеву, рабыня Залесьеву, раб, рабыня, раб»… И ни один ментальный психолог, даже ни один ментоскопист так и не смогли понять, что конкретно с ним произошло. Лучшие наши ментоскописты пытались считать его память, но там ничего нет. Пусто. Чернота. Теоретически мы знаем, что такое может произойти, когда ужас настолько велик, что сознание вообще не в состоянии зафиксировать происходящее. Мы бы залезли и в подсознание, хотя в обычном случае это грозило бы свести подопытного с ума, но нам попросту не удалось туда проникнуть. Там лишь били чёрные первозданные фонтаны атавистического ужаса, базирующегося аж на генетической, клеточной памяти… А на следующий день мы сумели установить личность несчастного. Это оказался сельскохозяйственный рабочий с залесьевской «Зелёной Долины».

— И тут же, как будто нарочно, — вступил в разговор Сефирос. — В процессе мониторинга вокруг залесьевских земель, который мы, конечно, тут же усилили, по возмущению ментального поля я лично нашёл второго такого же бедолагу. Этот брёл вдоль по Рогачёвскому шоссе в направлении от Москвы, и, судя по состоянию его босых стоп, брёл уже много часов, возможно, сутки. Он тоже был невероятно грязен, ободран, весь в крови, с закаченными кровоточащими глазами. И также это был крестьянин залесьевского агропредприятия. После этого мы взялись прямо-таки прочёсывать местность вокруг «Зелёной Долины» и вскоре нашли третьего, точнее, третью — в крайней степени истощения, в изодранном окровавленном белье, молодая женщина лежала в канаве у просёлочной дороги чуть к северу от города Икши… Тоже она оказалась из поместья графа, сотрудница торфобрикетного завода. И оба новых пострадавших также были совершенно неадекватны, и память у них точно также была пуста и наполнена чёрным ужасом… Трое безумцев в клинике на Тенистой за три дня. И мы вполне допускаем, что это не все. Возможно, мы кого-то не успели найти и они погибли. Возможно, кто-то остался на огороженной территории «Зелёной Долины»… Как ещё эти-то сумели выбраться через забор с колючей проволокой, уму непостижимо. В общем, стало ясно, что на залесьевских землях вновь произошла какая-то вспышка, что-то вроде эпидемии, как и тридцать с лишним лет назад, только тогда симптомы были другие. И заметьте, абсолютно никаких сигналов ни от родственников пострадавших, ни от администрации сельхозпредприятия никуда, ни в какие официальные органы не поступило. Конечно, мы, действуя от имени лечебных учреждений, сами отправили запрос работодателю несчастных, пытаясь уточнить информацию о ближайших родственниках и прочем. Но получили мы, опять же официально, весьма уклончивый ответ в том смысле, что люди это были одинокие, склонные к употреблению спиртных напитков и т. д. и т. п. Как будто речь шла всего-навсего о трёх загулявших пьяницах! Работодатель пострадавших словно бы полностью потерял всякий к ним интерес, как только узнал, что они теперь — обеспамятевшие безумцы! Но всё же на дворе не девятнадцатый век. И, разумеется, Залесьев не мог не понимать, что такой ряд происшествий не останется совершенно без ответа со стороны властных структур. И вот вы и ваша проверка и станете для него этим ответом, раз миссия нашего первого паранормального разведчика — Рихтера — провалилась. Ну, а теперь о деталях вашего задания.

— Тут всё несложно, я думаю, — сказал Зиновьев. Он уже вполне успокоился. — Приезжает как санинспектор, на служебной машине, со всеми обычными полномочиями. Предупреждение у них уже есть, я вчера отправил. Якобы внеплановая проверка по линии службы охраны труда в связи с этим самыми случаями сумасшествия. Собственно, главное — внедрить его в усадьбу. А там пусть осмотрит вот этим своим пресловутым, как там, «общим рентгеном»? Ну и по сути можно сразу же убираться.