От тёмного истока

Пошел дождь. Прохожие были хмуры и озабоченны, их нервировали гудки автомобилей и плохая погода. Вскользь я подумал, что давно уже не видел погоды хорошей — все ветер, хмарь в небе, изморось и темень. Вот же вроде собиралось разгуляться четверть часа назад, когда возле храма был — ан нет, затянуло обратно. В полукилометре впереди оборвались провода (я это знал) и троллейбусы встали через всю улицу. Пассажиры молча, как сомнамбулы, выходили из них и шли плотным потоком. Я осторожно спустился к одной из наглухо запертых подвальных дверей, огляделся на всякий случай, деволюмизировался и прошел сквозь нее. Не переходя в плотное состояние, я принялся исследовать подвал, оказавшийся весьма немаленьким. Включив «общий рентген» и взяв пару неверных поворотов, я заприметил-таки за стеной характерный блеск металла на вороненых стволах, и через секунду оказался в искомом месте.

Нашарил на стене выключатель, нажал — свет есть, уже хорошо, трудно в потёмках с оружием возиться, рентген там, не рентген. Ну-с, что тут у нас? Штык-ножи вроде бы ни к чему (ну могу лишь повторить, что заблуждался я тогда насчет холодного оружия, да), автоматы тоже не нужны, по крайней мере пока — их ведь в карман не спрячешь. Ага, вот и пистолеты, на полках, в коробочках картонных. И как раз то, что надо — оружие сталинских офицеров, ТТ, очень популярен среди криминалитета, именно из-за тех качеств, которые и мне полезны — не слишком тяжелый, не слишком громоздкий, плоский и удобный, но в то же время довольно мощный. Да и выбирать особо не приходилось — «Зиг-Зауэров» для меня тут никто не разложил, ну а тяжёлый и недальнобойный ментовский ПМ я брать не хотел.

Я снял с крючка одну наплечную кобуру скрытого ношения, нашёл в ящике открытый цинк с патронами, собрал с нескольких пистолетов запасные магазины и быстро их снарядил. Один сунул в рукоятку пистолета, остальные отправил в компанию к чесноку, насыпал в другой карман ещё немного патронов про запас, запихал пистолет в кобуру, надел её под плащ и пошёл побродить по складу — интересно ведь! В одном углу, к примеру, строем стоял десяток пулеметов «Максим», аккуратно обернутых в промасленную ветошь, хищных, готовых к бою; рядом тускло-жёлтым поблескивали ленты. Как стеллажи в гипермаркете, плотными рядами расположились деревянные стойки с винтовками-трехлинейками, в каждой стойке несколько штук отдельно со снайперскими прицелами. «Калаши» стояли, как и положено, в металлических шкафах, правда, почему-то открытых. И кирпичными стенами высились штабеля цинков с патронами… В одном из ящиков я обнаружил кучу отличных плоских фляжек в брезентовых окладках для крепления к поясу. Ну вот, а я не знал, куда бутылку деть… Не поместившийся во фляжке остаток святой воды я разбрызгал по всему помещению — опять же, на всякий случай, но, конечно, аккуратно, так, чтобы не попасть на открытый металл. Не плюй, как говорится, в колодец — пригодится. Святая вода, к слову, выглядела для меня — если включить «истинное зрение», конечно — как жидкий огонь синего цвета, ничего не освещающий, но очень красивый. Окончив водные процедуры и укрепив фляжку на ремне, я прошёл сквозь стену и направился к выходу из подвала.

На улице стало уже совсем темно, тускло и противно. Небо давило так, что я и в самом деле предпочел спуститься в метро, нежели опять ловить такси. Но и в метро мне было как-то тесно и неуютно. Наконец я понял, что попросту сильно психически устал. Я поэксперементировал с «истинным зрением» и «общим рентгеном» и нашел, что мне уже требуется некоторое усилие, чтобы применить их, хотя в округе не было ничего «прячущегося». М-да… Надо же было расточить сверхспособности, ещё и толком не выйдя «на дело». Может, вернуться в усадьбу, отдохнуть? Выспаться, поехать на следующий день? Однако служебное рвение неофита заставило счесть, что приказы начальства подразумевают немедленное исполнение, и я отправился-таки к Университету. Что в итоге оказалось крайне правильным поступком…

Университет сразу подавил меня своей грандиозной мрачностью. Над шпилем, на немыслимой высоте, кружились птицы. Где-то блеснула молния.

Территория главного здания была, конечно, огорожена. Внутрь пускали только по документам. Мне пришлось просачиваться невидимкой, потратив ещё немного психической силы. Оказавшись в холле первого этажа, я не стал тратить время на толпы студентов и преподавателей, а сразу пошёл вниз, и чем ниже, тем лучше, отыскивая лестницы посредством «общего рентгена». Я совершенно не обращал внимания на всяких встречных-поперечных, шёл себе уверенно эдаким терминатором; потому, видно, никто и не подумал остановить меня и спросить, куда я, собственно, направляюсь, ведь ни на студента (не так уже я молод), ни на преподавателя (прикид не тот) я совершенно не был похож.

Устал я уже здорово, и настроение стало совсем плохое.