От первых проталин до первой грозы

Так и пришлось Михалычу плыть обратно вместе с одеждой. Просохнуть она, конечно, не успела.

Когда мы вернулись домой, мама так и ахнула:.

— Что случилось? Почему ты в таком виде? Ты что, в реку упал? — Но, узнав, в чём дело, потом долго смеялась вместе с нами.

К Джеку мы очень привыкли и всё мечтали о том, когда Михалыч пойдёт на охоту. Он обещал, что и нас тоже возьмёт с собой.

И вот, вернувшись как-то с работы и пообедав, Михалыч многозначительно взглянул на нас:

— Ну-с, кто желает идти со мной готовиться к завтрашней охоте?

Конечно, повторять приглашение не пришлось. Мы с Серёжей бросились со всех ног в кабинет и уселись возле письменного стола.

Михалыч достал из ящика патроны, сумку и наконец вынул из чехла ружьё.

— С самой весны лежит, — сказал он. — Нужно протереть немножко.

Пока Михалыч доставал охотничьи доспехи, Джек спокойно лежал в уголке на своём коврике. Но, как только он увидел ружьё, вскочил с места, начал скакать, прыгать около стола и всем своим видом показывал, что он сейчас же готов идти на охоту. Потом, не зная, как ещё проявить свою радость, умчался в столовую, притащил с дивана подушку и так начал её трясти, что только пух полетел во все стороны.

— Что такое у вас творится? — удивилась мама, входя в кабинет.

Увидев, в чём дело, она сейчас же отняла у Джека подушку и унесла обратно на место.

На следующий день мы встали чуть свет, поскорее оделись и уже ни на шаг не отставали от Михалыча. А он, как нарочно, одевался и завтракал очень медленно.

Наконец Михалыч собрался: надел куртку, высокие сапоги, подпоясался патронташем и взял в руки ружьё.

Джек, вертевшийся у него под ногами, пулей вылетел во двор и, радостно взвизгивая, начал носиться вокруг запряжённой лошади. А потом со всего размаха вскочил на телегу и сел.

Михалыч и мы тоже взобрались на телегу и тронулись в путь.

— До свиданья! Смотрите с пустыми руками не возвращайтесь! — кричала нам вдогонку мама, стоя на крыльце.

Через десять минут мы уже выехали из нашего городка и покатили по просёлочной дороге, через поле, через лесок — туда, где ещё издали поблёскивала речка и виднелась обсаженная ветлами мельница.

От этой мельницы вверх по берегу речки густо росли камыши и тянулось неширокое болото. Там водились дикие утки, длинноносые болотные кулики бекасы — и другая дичь.

Приехав на мельницу, Михалыч оставил лошадь. И мы отправились на болото.

Пока шли по дороге к болоту, Джек следовал рядом с Михалычем и всё поглядывал на него, будто спрашивая, не пора ли бежать вперёд.

Наконец подошли к самому болоту. Тут Михалыч остановился, подтянул повыше сапоги, зарядил ружьё, закурил и тогда только приказал:

— Ищи!

Джек только этого и ждал. Он бросился со всех ног в болото, так что брызги во все стороны полетели. Отбежав шагов двадцать, пёс приостановился и начал бегать то вправо, то влево, к чему-то принюхиваясь.

Джек искал дичь. Михалыч не спеша, громко шлёпая по воде сапогами, шёл за собакой, а мы шли сзади по бережку.

Вдруг Джек заволновался, забегал быстрее, потом сразу как-то припал к земле и медленно-медленно стал подвигаться вперёд. Так он сделал несколько шагов и остановился. Он стоял не двигаясь, как мёртвый, весь вытянувшись в струну. Даже хвост вытянулся, и только кончик его мелко дрожал.

Михалыч поспешил к собаке, приподнял ружьё и скомандовал:

— Вперёд!

Пёс переступил шаг и опять остановился.

— Вперёд, вперёд! — ещё раз приказал Михалыч.

Джек сделал ещё шаг, другой… Вдруг впереди него в камышах что-то зашумело, захлопало, и оттуда вылетела дикая утка.

Михалыч вскинул ружьё, выстрелил.

Утка как-то сразу подалась вперёд, перевернулась в воздухе и тяжело шлёпнулась в воду.

А Джек всё стоял на месте, будто замер.

— Подай, подай её сюда! — весело крикнул Михалыч.

Тут Джек сразу ожил. Он бросился через болото прямо в речку и поплыл за уткой.

Вот она уже совсем рядом. Джек раскрывает рот, чтобы схватить её, и вдруг всплеск воды, и утки нет! Джек удивлённо оглянулся: куда же она делась?

— Нырнула! Раненая, значит! — с досадой воскликнул Михалыч. — Забьётся теперь в камыши, и не найдёшь.

В это время утка вынырнула в нескольких шагах от Джека. Пёс быстро поплыл к ней; но, как только приблизился, утка вновь нырнула. Так повторялось несколько раз.

Мы стояли на берегу, у самой воды, и ничем не могли помочь Джеку. Стрелять ещё раз в утку Михалыч боялся, чтобы не застрелить случайно и Джека. А тот никак не мог поймать на воде увёртливую птицу. Зато он и не подпускал её к густым зарослям камышей, а отжимал всё дальше и дальше, на чистую воду.

Наконец утка вынырнула у самого носа Джека и сейчас же вновь скрылась под водой. В тот же миг и Джек тоже исчез.

Через секунду он опять показался на поверхности, Держа в зубах пойманную утку, и поплыл к берегу.

Мы с Серёжей бросились ему навстречу, чтобы поскорее взять у него добычу. Но Джек сердито покосился на нас, даже заворчал и, обежав кругом, подал утку Михалычу прямо в руки.

— Молодец, молодец! — похвалил его тот, беря у него дичь. — Посмотрите, ребята, как он осторожно её принёс — ни одного перышка не помял!