От Лукова с любовью

– Правда ли, что он сообщил вам о своем уходе, послав эсэмэс? – имела наглость спросить она о ходившей по какой-то непонятной для меня причине сплетне. Вот как я узнала об этом. Из статьи. Через два дня после того, как начался наш запланированный месячный перерыв.

Безвольный стервец.

– Не лучше ли поговорить о нас с Джесмин? Я думал, что тренер Ли предупреждала, что мы не хотим говорить о своих бывших партнерах, – внезапно прервал ее Иван своим заносчивым голосом, который я обычно не выносила.

…до этого момента.

Женщина вспыхнула, но быстро кивнула:

– Да, конечно. – Но она не извинилась за то, что коснулась заведомо запретной для нее темы. Я не знала, что они просили ее об этом, но оценила. Гораздо больше, чем думала.

– Каковы ваши ожидания на этот сезон? – продолжила журналистка, не упуская ни секунды.

– Мы собираемся хорошо поработать, – почти незамедлительно ответил Иван. – Более, чем хорошо.

– Что вы имеете в виду?

Я ощущала тепло, исходящее от его мускулистого бедра, спокойно опирающегося о мое, но не пошевелилась.

– Я имею в виду, что не ожидаю, что этот сезон будет чем-то отличаться от какого-либо другого сезона.

Женщина вытаращила глаза:

– Вы так думаете?

Я увидела, как он неспешно кивнул:

– Я знаю это.

– Вы не будете пропускать этот сезон?

Она не знала, что нам предстояло быть вместе всего лишь один сезон. У меня не было времени поделиться с кем-то этой информацией.

– Нет.

– Вы так уверены? – спросила она, ухмыльнувшись от удивления, как будто ей нравилась уверенность Ивана. Тьфу.

– Да, – тотчас же ответил Иван.

Склонив голову набок, Аманда сказала «хорошо» и посмотрела на меня:

– А вы что думаете? Это возможно?

Может быть, в обычной ситуации я отшутилась бы, но она уже оскорбила меня больше, чем я того заслуживала. Поэтому я не стала.

– Я думаю, что Иван – один из самых сильных соперников в этом виде спорта. Я думаю, что уже многому научилась у него, и продолжу учиться.

Проклятье, это прозвучало неплохо. Даже я почти поверила в сказанное.

– Но вы считаете, что можно пропустить период притирки?

– Да. – По крайней мере, я на это надеялась. Но никто никогда не верит тому, кто кажется сомнительным.

Она прищурилась:

– Вы полагаете, что способны совладать с нервами, которые подводили вас в прошлом?

Она так быстро вернулась к этому вздору, заговорив своим снисходительным тоном? Черт возьми.

Будь выше этого. Будь выше этого. Ты справишься.

Я могла справиться. Просто мне этого не хотелось.

– Я думаю, что сейчас у меня партнер, на которого я могу положиться, поэтому я меньше нервничаю, – медленно проговорила я, глядя при этом ей прямо в глаза так, чтобы она поняла, что я не собираюсь притворяться, считая ее вежливой, тогда как она, безусловно, отнюдь не была такой.

– То есть вы думаете, что ваши проблемы остались в прошлом, потому что…

Иван провел рукой по волосам.

– Не лучше ли нам сконцентрироваться на нас с Джесмин? – Он моргнул. – Прошу вас.

– Я не…

– Это моя вина, – быстро сказала я. Мне не следовало говорить этого. – Я не знаю, смогу ли справиться с нервами, но я чувствую себя более уверенной, чем прежде, и думаю, что это отчасти благодаря достижениям и рекордам Ивана. Я надеюсь, что это передастся и мне. – Сука.

На лице женщины появилась такая гримаса, будто она не верила мне… но она снова заглянула в записную книжку с вопросами.

– Хорошо. Можно сменить тему и перейти к чему-то другому. Как насчет игры в двадцать четыре вопроса? – Она стрельнула глазами на Ивана. – Если это приемлемо для вас.

Я моргнула, но сидящий рядом Иван ответил почти без колебания в голосе:

– Хорошо.

– Это будет забавно, – добавила она, словно пытаясь убедить нас в том, что не станет применять пыток.

У меня, вероятно, была другая точка зрения на то, что она считала забавным, ну да ладно. До тех пор, пока вопросы не будут касаться Пола и его сучки-партнерши или моих косяков, я могла проглотить это. Я кивнула.

Она улыбнулась:

– Вы стали партнерами не так давно, но, поскольку вы давно знаете друг друга, это, вероятно, доставляет вам удовольствие.

Иван пнул меня.

А я в ответ пнула его.

Потому что одно дело притворяться, что мы терпим друг друга, и совсем другое дело притворяться, что мы «знаем друг друга».

– Хорошо, – продолжала женщина, глядя в свой компьютер.

Я украдкой бросила взгляд на Ивана, но он уже смотрел на меня.

Что за черт? – беззвучно проговорила я.

Мужчина, которого я никогда не видела растерянным, пожал плечами.

– Угадай, – беззвучно произнес он в ответ.

– Хорошо, у меня есть отличный вопрос, – сообщила журналистка, совершенно не обращая внимания на то, что мы размышляем о том, как нам, черт побери, справиться с этим, пока она, глядя на экран, что-то печатает.

– Какой любимый цвет Ивана?

Взглянув на Ивана, я состроила гримасу.

– Черный, – ответила я и, беззвучно шевеля губами, произнесла: как твоя душа.

Он закатил глаза.

– Это правда? – спросила женщина, оторвав глаза от компьютера и снова посмотрев на нас.

– У меня нет любимого цвета, – ответил Иван.

– Какой любимый цвет у Джесмин? – спросила она.