От Лукова с любовью

Мне пришлось сжать руку в кулак и впиться ногтями в ладонь, чтобы удержаться и не брякнуть что-нибудь. Что за мерзкий лжец! О боже! И он обвинял меня в том, что я не умею врать.

Откашлявшись, я растянула губы в улыбке и, ощущая себя расплавленной резиной, сказала:

– Иван – замечательный. – Я почти выпалила эти слова, добавив в конце «хе», вспомнив наш недавний разговор о куклах вуду.

Нога под столом стукнула по моей коленке, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не вымолвить ни единого слова, потому что было понятно, что он думает о том же. Не смейся. Не давись. Держи себя в руках. Будь профессионалом. Сплоченность и вся эта фигня.

Но, должно быть, наша ложь была очевидной, потому что репортер мгновенно нахмурилась, бросив взгляд на Ивана – я ни малейшего представления не имела о том, что написано у него на лице, потому что могла бы умереть, если бы и вправду посмотрела на него – а потом снова обратила свой взор на меня.

– Нет ли в этом чего-то странного?

Уголком глаза я увидела, как Иван качает головой.

– Нет. Ничего. Мы очень уважаем друг друга и восхищаемся друг другом.

О господи!

У меня затряслись плечи, и мне потребовались две секунды, чтобы взять себя в руки.

Уважение и восхищение. Все, что он мог сказать… Он точно произнес эти слова. На этот раз я пнула его ногой под столом.

Он тоже стукнул меня по предплечью чем-то, думаю, тыльной стороной ладони.

– Мы очень уважаем друг друга и очень восхищаемся друг другом, – выдавила из себя и я, едва сдерживаясь от того, чтобы не подавиться от смеха и кивая головой.

– Я всегда был большим поклонником Джесмин, – продолжал идиот.

– Я тоже, – подпевала я, стараясь снова улыбнуться и, вероятнее всего, походя на серийного убийцу. – Иван – очень приятный парень.

Аманда секунду смотрела на нас странным взглядом, прежде чем решить, то ли пропустить это мимо ушей, то ли поверить нам.

– Что вы больше всего цените в Джесмин как в фигуристке?

– О, знаете…

На этот раз я даже не пошевелила коленкой, я просто пнула его изо всех сил. Честно, ударила его по голени. Не сильно, но достаточно больно.

– Она потрясающая спортсменка, – наконец проговорил Иван, снова стукнув меня по предплечью.

– А вы, Джесмин, что подвигло вас стать партнершей Ивана? Кроме того, что он – действующий чемпион мира, – поинтересовалась журналистка.

– Что еще сказать? – ответила я, пожав плечами, выбирая самый легкий путь и не обращая внимания на ее замечание, сбивавшее меня с истинного пути.

– Я знаю, что вы вместе не так давно, но если бы вам нужно было что-то сказать друг другу, в плане критики, что это могло бы быть?

Я тут же очень быстро ухватилась за этот вопрос, потому что не доверяла Ивану.

– Критиковать этого парня? – выдавила я из себя, легонько, словно предупреждая или напоминая, постукивая по его пятке своей. – О, не за что. Абсолютно не за что. Все, что он делает… идеально.

Я чуть было не задохнулась от усилий, которые приложила для того, чтобы произнести эти слова. Теперь Иван долбанул меня пяткой.

– А вы, Иван? Что вы скажете по поводу Джесмин?

Я опять стукнула его.

– Насчет критики? Джесмин… слишком добра.

Женщина моргнула одновременно со мной.

– Слишком добра? – спросила она, меня это отнюдь не обидело, потому что – неужели? Как он дальше собирается выкручиваться?

Я взглянула на него, и в тот момент же момент он кивнул.

– Да. Слишком добра. – Она, вероятно, сама не ожидала, что у нее вырвется «ха!», потому что это произошло очень быстро. Окинув ее взглядом, я захлопала глазами. Она тоже захлопала глазами… словно не могла поверить, что этот звук сорвался с ее губ.

Вот сучонок.

Возможно, я была не самым сердечным и ласковым человеком в мире, но я правда была доброй.

Или, как говорила моя мама, «когда мне хотелось быть такой». Но это моя мама. Она заслужила мою любовь и была достойна ее. Она могла говорить обо мне все, что угодно.

– Как вы относитесь к сообщению о том, что ваш прежний партнер и Мэри Макдоналд будут выступать вместе в этом сезоне? – ни с того ни с сего спросила журналистка.

Одно лишь упоминание о моем «прежнем партнере», да еще о сучке Мэри Макдоналд испортило все, что произошло за этот день, вплоть до этого момента. Правда, мне это понравилось. Все мое тело напряглось.

Потом Иван пнул меня ногой. Буквально пнул.

От этого пинка я очнулась. Мне хватило всего секунды для того, чтобы собраться с мыслями и произнести:

– Я никак к этому не отношусь. – Возможно, мне следовало сказать, что я желаю им удачи или успеха, либо еще что-то, но я не была настолько добра.

– Правда, что вы не разговаривали с ним после вашего последнего совместного сезона?

Я не собиралась принимать в расчет один вечер, когда я позвонила ему пьяной и расстроенной сразу после того, как он бросил меня. Он не ответил, но я воспользовалась этим шансом. Я уверена, что назвала его слабаком и маленьким ублюдком, но… я все-таки не настолько уверена. Знаю только, что не жалею ни о чем, что высказала ему. Как бы там ни было, он этого заслуживал.

– Нет, мы не разговаривали.