От экватора до полюса

Но вот в одном из двух докладов американский учёный Капелотти вдруг сказал: «Покинутый посёлок рудника Пирамида я предлагаю использовать в качестве комплексной лаборатории для изучения процесса археологического формирования, а также в качестве уникального района для всесторонних социологических исследований». Его идею тут же поддержал, выдвинув свою концепцию развития Пирамиды, Андреас Умбрейт. Предложил использовать Пирамиду в качестве идеального места для санаторного лечения больных астмой, как прекрасный район учебных тренировок юных моряков мореходной академии, чудное место для вдохновения художникам, писателям, поэтам. С теми же мыслями о необходимости сохранения Пирамиды для мировой науки выступили шведские исследователи Даг Аванго и Урокберг. Горячо поддержали их российские учёные. Конференция приняла решение обратиться к российским властям с просьбой о создании на Пирамиде международного научно-туристического комплекса.

Спустя год такое же решение было принято в Мурманске на научной конференции, посвящённой комплексным исследованиям природы Шпицбергена. Затем прошло заседание научного Совета по вопросам Арктики и Антарктики в Москве, где тоже приняли решение по вопросу спасения Пирамиды и использования её для развития науки и туризма.

Однако учёные могут сегодня только просить.

В норвежском Лонгиербюене появилось три ресторана и несколько кафе. В центре расстроившегося широко посёлка образовался огромный торговый центр из нескольких универмагов и серии небольших магазинчиков. Здесь же современное почтовое отделение, банк, механическая прачечная, библиотека, информационный центр, большая больница, два детских сада (более ста детей), средняя школа с плавательным бассейном и гимнастическим залом, компьютерными классами, которые посещают около двухсот учащихся. В посёлке открыт филиал университета (около двухсот пятидесяти студентов), установлена одна из крупнейших в Европе радарных установок, телецентр обеспечивает трансляцию около двадцати каналов. От материка по дну океана к Лонгиербюену прокладываются два кабеля стекловолокнистой связи, которые позволят обеспечить передачу информации с архипелага на несколько порядков выше существующих возможностей. Информация будет получаться со спутников, частота пролёта которых в районе полюса в несколько раз выше, чем над материком. И всё это на деньги, получаемые от коммерческих организаций, от торговли, основанной на прибылях от туризма, в том числе и научного.

В нашем последнем из трёх российских посёлков Баренцбурге всё потихоньку сходит на нет. Заканчивается уголь. Падает зарплата шахтёров. Всё труднее находить желающих ехать на Шпицберген. Каждый год летом я приезжаю в некогда родной Баренцбург для участия в работе научных экспедиций и знаю, что уже не встречу многих своих друзей. Уехали насовсем моя замечательная помощница в работе с туристами Аня и её муж шахтёр Николай Лещенко. А ведь Аня приезжала сюда на Шпицберген ещё совсем ребёнком со своими родителями. И потянуло снова на архипелаг. И работала бы ещё здесь много лет, как бы не трудная шахтёрская судьба, к которой привязан Николай. На материке всё же надёжней. А как любил он со мной пофилософствовать о жизни, о справедливости, а потом вдруг о красотах Шпицбергена. Шахтёр, проводящий существенную часть своей жизни под землёй, наверное, с особой остротой воспринимает окружающий на поверхности мир. Он по-особому ценит жизнь, которой ежедневно рискует, опускаясь в шахту. Ему ли не понимать, что значит для России уйти со Шпицбергена, где столько пролито нами пота и крови.

Россия всегда была заинтересована в Шпицбергене. Когда-то она согласилась признать суверенитет Норвегии над Шпицбергеном только в обмен на признание Советской России Норвежским государством. Вспоминаются в связи с этим слова из письма торгпреда СССР в Норвегии А.М.Коллонтай, адресованного наркому СССР Г.В. Чичерину: