От «А» до «Я». Александр Абдулов и Олег Янковский

Мне сложно с ходу называть фамилии режиссеров, с которыми хотелось бы поработать в кино… Я в последнее время достаточно много снимаюсь у молодых режиссеров. И не могу, к сожалению, порадоваться тому, что все их «выстрелы» – в десятку или в девятку. Но надо рисковать – профессия такая! Надо бросать себя и в молодые руки, что-то брать от них, даже несмотря на результат. Потому что никто ведь не собирается снимать плохое кино. Все хотят сделать хорошее, просто идут какие-то поиски. Надо отдавать себе в этом отчет. Хочется участвовать в этом процессе. И поэтому я не боюсь, когда вдруг что-то не получается, – меня не убудет. А приобретения – в смысле новой энергетики, нового, свежего взгляда – появятся. Потому что новое поколение тоже, безусловно, мучается, ищет.

* * *

Мой личный кинематографический опыт дает право, заставляет сделать самому шаг в направлении режиссуры. Вот как, например, Александр Гаврилович Абдулов, который снял «Бременские музыканты и С°» по сказке «Бременские музыканты» – очень красивый материал, – подтверждает это мое ощущение. Я там даже сыграл старого Трубадура, а Филипп Янковский – уже нового Трубадура молодого поколения. Кстати, сценарий Сергея Соловьева. В начале картины есть сцена, где старая гвардия артистов провожает новое поколение. И в этом есть метафора: наше поколение «крестит» на творческий полет молодежь. Они будут творить, удивлять зрителя уже в XXI веке. А мы с Михаилом Аграновичем сделали фильм по пьесе Надежды Птушкиной «Пока она умирала…»[1]

На роль в фильме «Любовник» я согласился, даже не читая материала, просто зная, что Тодоровский плохой сценарий не возьмет. Я удивился, что в наше время вообще кто-то в эту сторону посмотрел – и так неожиданно взглянул на любовный треугольник. Для меня это отчет о том, что сегодня происходит с человеком. Кажется, что все кипит, бурлит, искрится, но это форма – а внутри человек очень одинок.

* * *

Меня некоторые упрекали за участие в фильме «Доктор Живаго»: вы же давали слово не сниматься в сериалах. Но ведь это и не сериал, это телевизионный многосерийный фильм по очень серьезному литературному материалу, сделанный по законам кино. И я дал согласие, потому что сценарий Юрия Арабова, основанный на романе Пастернака, – это приглашение к разговору о том, что сегодня важно для нас всех. К разговору и о наших днях тоже. Получившаяся у нас история очень отличается от западных версий, представляющих собой любовные истории. Там замечательные актерские работы, но эти картины делали люди из другого общества, с другим менталитетом. Быть занятым в таком материале я бы не согласился. Наша картина – совсем другое дело, там есть попытка хотя бы поставить вопросы – что мы за нация, что мы за страна…

Я играю Виктора Комаровского – надо сказать, Арабов с большим вниманием отнесся к этому персонажу, и понимаю, почему. В нашем обществе Комаровские очень многое определяют, это очень узнаваемый герой, любой может примеры из нынешней жизни привести. Прагматичные люди, они живут с холодной головой, с расчетом, с каким-то даже цинизмом. Они сами определяют свою жизнь, они многое могут себе позволить. И вот такого человека перевернула, опрокинула встреча с Ларисой… Прагматизм, ощущение себя в жизни хозяином и способность вот так влюбиться – мне кажется, это где-то рядышком, это узнаваемо. Такую роль очень интересно играть, это замечательный материал для артиста…

* * *

Я немного пофантазировал по поводу образа Комаровского. В России в это время много было иностранцев. Понятно, что в какие-то ранние годы он оказался в России, с европейским прагматичным мышлением, безусловно. А за эти годы поменялось много чего. И это очень важно. Верующий ли он человек? Наверное, верующий. Но что он исповедует – католицизм или протестантизм, неизвестно. Может быть, даже второе. Поскольку действительно протестанты больше успели тогда в развитии в этом плане. И он, в общем-то, в чем-то неустроенный человек. И поэтому встреча с Ларисой, конечно, его опрокинула, человека, который, казалось бы, имел все. И имел даже возможность любить кого хочет. Тем более в те трудные годы обеспеченный человек и достаточно щедрый человек. Но вот эта девчонка, я думаю, что что-то от Лолиты в ней присутствует. По крайней мере, такое для себя я оправдание искал. Потом эта встреча в карете, их вторая встреча – это сигнал, да и не только, первая встреча в поезде – тоже. Но это сигнал скорее от Ларисы. Как от женщины. Когда женщина обращает на себя внимание, то – она, может, даже не замечает этого, – но от нее очень сильный импульс идет. К мужчине. Потому произошло это именно в карете. И никакого сопротивления особенного мы и не почувствовали.

Эту сцену я видел на озвучании. Можно было, наверное, по-другому, но зима, карета – можно было сделать все еще ярче, интереснее, неожиданнее. Хотя мы подобные сцены не умеем снимать, но тем не менее, наверное, можно было.