Остров судьбы

Однажды, когда пошел ливень, Андреа сидел возле входа, глядя на серебристую колышущуюся завесу, которая отбрасывала на пол конюшни шевелящиеся тени. Пахло мокрой зеленью и землей, и ему чудилось, будто это аромат самой жизни. Он неожиданно вспомнил маки: они никогда не сдавались; даже почти полностью выгоревшие, сохраняли в себе частичку будущего и продолжали расти.

Когда напротив входа внезапно появилась женщина, Андреа вздрогнул. Нарядное платье намокло и облепило ее фигуру, с неприбранных волос капала вода. Бьянка наклонилась, сняла с ноги туфлю и вылила из нее воду. При этом сильно покачнулась, и Андреа заметил, что она пьяна.

— Где ваш муж? — спросил он обычным холодным тоном и тут же осознал, как нелепо звучит вопрос.

Бьянка скривила губы. Ее щеки пылали.

— Он куда-то ушел. Ты знаешь о том, что он негодяй?

— Я знаю только, что он дал мне работу и кров, когда мне некуда было деваться.

Бьянка прошла мимо него и улеглась в сено.

— Я вся вымокла, — сказала она, расстегивая лиф бледно-розового платья и обнажая нежную белую грудь. Потом вздернула подол, и Андреа увидел ее длинные стройные ноги. — Я хочу изменить ему, неважно, с кем… Хотя бы с тобой. Ведь это из-за меня ты попал в тюрьму!

Ее тон был развязным, а язык слегка заплетался. Голубые глаза блестели — в них будто переливались крохотные льдинки. Она была живая, трепетная, теплая, но при этом до предела утомленная и невероятно несчастная.

Андреа приблизился, натянул платье ей на колени и сказал:

— Нет, не из-за вас, а потому что убил человека. — И протянул ей руку. — Вставайте.

— Возьми меня, — сказала она, — как хочешь; можешь даже грубо, так как ты умеешь. Да я и не привыкла к иному.

— Я никак не умею. У меня никогда не было женщины.

Бьянка резко села.

— Это правда? А почему?

— Когда меня арестовали, я был еще слишком молод. А на каторге нет женщин.

— И как ты вытерпел десять лет?

— Когда целый день работаешь на пределе сил, когда тебя кормят гнилыми овощами, когда думаешь только о том, как выжить, никакие женщины не нужны.

— А теперь?

— Теперь я мечтаю только о покое.

— Я тоже, — тихо сказала Бьянка, и Андреа почудилось, что она слегка протрезвела.

Дождь закончился. Капли покрывали траву сплошной пеленой, дрожали на листве и срывались с веток. Бьянка встала и собиралась выйти из конюшни, как вдруг на пороге появился Винсенте. Его смуглое лицо побагровело, глаза были чернее ночи и при этом налиты кровью, в руках он сжимал хлыст.

— Значит, ты предлагаешь себя мужчинам? Готова отдаться любому ничтожеству? Стоило внезапно вернуться обратно, чтобы это услышать!

Андреа почудилось, будто он слышит биение пульса в висках Бьянки, ощущает ее панический животный страх, чувствует судорожный комок в ее горле, дрожь в похолодевших руках.

— Прошу вас, — начал было он, но Винсенте резко повернулся к нему и бросил:

— С тобой я потом поговорю!

Он схватил жену за локоть, и она закричала, отчаянно и тоскливо, как кричат женщины на Корсике над гробом покойника.

Винсенте выволок Бьянку за дверь, будто куль с тряпьем. Обезумевшая от страха, она даже не думала упираться.

Андреа застыл. Им овладело нечто более сильное, чем гнев или боль, — сострадание, готовое толкнуть на безрассудство. На каторге он был вынужден держать себя в узде — чтобы выжить. На воле он сознательно отстранился от жизни, дабы не ранить себя понапрасну. Андреа чувствовал, как сильно измучен, и знал, что ему нужна передышка. Быть может, если б Аннета Моро была жива и он встретился бы с ней, его душевные силы восстановились быстрее, но она умерла, и эта смерть стала последней каплей того, что он был способен вынести.

Пока Андреа медлил, Винсенте скрылся из виду вместе со своей жертвой.

Немного подождав, Андреа отправился на кухню. Идя вдоль особняка, он слышал грохот и крики, долетавшие со второго этажа. Формально Винсенте был прав, наказывая жену: она напилась, явилась в непотребном виде туда, где ей нельзя было находиться, и предлагала себя работнику. Но на самом деле все было намного сложнее.

— Почему это происходит? — спросил Андреа у Фелисы.

Вопреки обыкновению, ему захотелось с кем-то поговорить.

— Иным людям не надо много причин, чтобы ударить и унизить слабого. Он с самого начала сумел запугать ее и сломить. Хозяин обвиняет Бьянку в том, что она не рожает ему наследника, хотя все давно поняли, что она-то тут ни при чем, — ответила Фелиса.

— Наверное, я должен вмешаться, — сказал Андреа.

— Не вздумай! — отрезала кухарка. — Винсенте засадит тебя за решетку еще на десять лет.

На следующий день Андреа впервые пошел на набережную. Штормило; море билось о каменный причал с мерным, тоскливым, заунывным грохотом. В порту кипела работа, но мощь кораблей угнетала, а резкие звуки резали слух и действовали на нервы. Андреа понаблюдал за птицами, которые летели к берегу, спасаясь от непогоды. Он долго смотрел в пасмурное небо, словно молясь или надеясь найти ответ на вопросы. В его сознании царил хаос, в душе зияла черная дыра с рваными, кровоточащими краями.