Остров пропавших деревьев

Панагиота и Костас избегали этой темы, хотя оба знали, что Андреас вступил в ряды ЭОКА-Б. С тех пор от него не было ни слуху ни духу, и никто не знал, жив он или нет. Теперь Костас с матерью остались одни в доме, который, казалось, съежился и потемнел по краям, свернувшись, подобно спасенному из огня письму.

По вечерам, когда над лимонными деревьями ярко светила луна и в воздухе ощущалась едва заметная дрожь, вызванная то ли невидимыми глазу насекомыми, то ли сосланными на землю феями, Костас ловил на себе страдальческий взгляд матери. И невольно задавался вопросом: при всей своей щедрой материнской любви, не спрашивает ли мать себя или своих уважаемых святых, почему убили самого страстного, красноречивого сына и почему младшенький, авантюрный и романтичный, покинул отчий дом, а у нее остался лишь робкий, скрытный средний сын, которого она никогда толком не понимала?

Фиговое дерево

Однажды я слышала, как английский журналист, обедавший в «Счастливой смоковнице», сказал, что европейские и американские политики пытаются найти пути разрешения ситуации на нашем острове. Как отголоски Суэцкого кризиса, в Лондоне прошли демонстрации протеста в месте под названием Трафальгарская площадь. Люди несли плакаты, на которых было написано: «Закон, а не война». Оглядываясь назад, я понимаю, что в то время молодежь еще не начала скандировать: «Занимайтесь любовью, а не войной». Это будет чуть позже.

Тот же журналист объяснил своим соседям по столу, что там, в Англии, в палате общин, где принимаются все самые важные решения, члены парламента обсуждали так называемую кипрскую проблему. Журналист сказал, что, насколько ему известно, если страну или сообщество называют проблемой, это не сулит им ничего хорошего, и теперь в глазах мирового сообщества наш остров был очагом «мирового кризиса».

Но даже если и так, в те времена эксперты считали, что напряжение и насилие на острове обусловлены исключительно «бумажной агитацией»; они говорили, это буря в стакане воды и все скоро закончится. Не стоит опасаться беспорядков и кровопролития, поскольку на таком красивом, живописном острове, с цветущими долинами и зелеными холмами, гражданская война просто-напросто невозможна. «Культурный» – именно это слово, как мантру, повторяли эксперты. Политики и ученые мужи, похоже, полагали, что цивилизованные люди не способны истреблять друг друга, особенно на фоне буколического пейзажа с изумрудными горами и золотистыми пляжами: «Не нужно ничего с этим делать. Киприоты… цивилизованные люди. Они не способны на насилие или радикализм».

И буквально через несколько недель после того, как в британском парламенте были сделаны подобные заявления, на Кипре произошло четыреста отдельных терактов. Пролилась английская, турецкая, греческая кровь, и земля впитала ее. Как всегда.

В 1960 году Кипр получил независимость от Соединенного Королевства. Больше не колония Короны. То был год, полный надежд. Казалось, что впереди новое начинание с более-менее спокойным разделением бразд правления между греками и турками. Долговременный мир внезапно показался вполне реальным, в пределах досягаемости, словно висящий на низкой ветке яркий бархатистый персик, – только протяни руку, и он твой. Было образовано новое правительство с представителями обеих сторон. Наконец-то они работали вместе, мусульмане и христиане. В те дни люди, верившие, что различные сообщества способны жить мирно и в полной гармонии как равноправные граждане, нередко называли самым удачным символом единства азиатского кеклика – разновидность куропатки, – который вьет гнезда по всему острову, не обращая внимание на границы.

Но счастье длилось недолго. Политиков и духовных лидеров, протянувших руку дружбы оппонентам, запугали и заставили замолчать; некоторые из них стали жертвами экстремистов с их собственной стороны.

Кеклик – миниатюрное очаровательное создание, с черными полосками на боках. Он любит сидеть на камнях, а во время пения издает неуверенные, скрежещущие звуки, словно только-только учится чирикать. Если внимательно прислушаться, то можно услышать: «ке-ке-лик». Единственная птица, которая выводит трелями собственное имя.

В наши дни их численность значительно уменьшилась, поскольку на них безжалостно охотятся как в северной, так и в южной части острова.

Пахлава

Лондон, конец 2010-х годов

Вечером Мерьем с головой ушла в приготовление своего любимого десерта – пахлавы. Она смолола целую банку фисташек. Шум от кухонного процессора заглушил завывание вьюги за окном. Приготовив на скорую руку тесто, Мерьем тщательно выместила его, раскатала ладонями, после чего накрыла тесто полотенцем, чтобы дать ему немного «вздремнуть».

Ада, сидевшая за кухонным столом, исподволь наблюдала за тетей. Перед девочкой лежала открытая тетрадь по истории. Впрочем, Ада вовсе не собиралась заниматься: ей просто хотелось дорисовать бабочку, которую она начала и не успела закончить в последний день школьных занятий перед тем, как начала кричать.