Остров неопытных физиков

— Это очень важно! — повторил он. — Было бы очень плохо, если бы мы оказались вдруг в запретной зоне. Нам нужно немедленно отсюда убираться. Я настаиваю, чтобы мы немедленно вернулись в Норвегию или в другую культурную страну, где действуют обычные законы, где есть полиция и все такое… Вы ведь все равно собираетесь вернуться в Осло? Тогда почему не сделать это сейчас? Если ваш чудесный прибор все еще действует, включите его, и мы сразу окажемся в нормальной обстановке, среди цивилизованных людей, а не на этом диком острове, где даже нельзя купить спичек!

Алек и сам был того же мнения, что из опасной зоны надо как можно скорее убраться домой, в Москву, но когда с этим требованием выступил Иенсен, Алек из чувства противоречия начал ему возражать. Человеческий характер — это очень сложная штука. Бывают люди, которым достаточно услышать слова "бумага белая", чтобы они начали возражать и доказывать, что бумага не совсем белая, а чуть-чуть желтоватая, а если смотреть на нее против света, то она может оказаться и совсем темной… Именно к числу таких людей принадлежал и Алек. Он готов был возражать всем и каждому по любому поводу. Особенно, если говоривший не вызывал чувства симпатии.

Вернулся Яшка с фонарем, картой и инструментами. Витька расстелил карту на земле и занялся вычислениями. Он рассуждал так. Московское время отличается от Гринвича на три часа. Значит, по Гринвичу, здесь солнце зашло в три часа тридцать шесть минут, а по местному времени это должно соответствовать восемнадцати часам. Сперва Витька немного запутался: он не учел, что это восемнадцать часов вчерашнего дня, а не сегодняшнего, поэтому нельзя просто вычесть из восемнадцати три часа тридцать шесть минут, а надо вычесть из двадцати четырех восемнадцать и к полученным шести часам прибавить три часа тридцать шесть минут. Тогда получалась истинная разница времени — девять часов тридцать шесть минут, что соответствовало примерно 143° западной долготы от Гринвича. На карте этот меридиан проходил через архипелаг Туамоту, восточнее Маркизовых островов, и пересекал линию пеленга на 10° южной широты. Если учесть, что со времени взятия пеленга плот несколько продвинулся на запад, то все равно от острова Рождества их отделяло расстояние почти в две тысячи километров. Витька прикинул в уме, какая у него должна была получиться ошибка в определении долготы, если они были не на экваторе, а немного южнее. Точных вычислений Витька сделать не мог, но, глядя на карту, он старался представить себе, что было бы в этом случае. Выходило примерно то же самое. Если бы они находились на долготе острова Рождества, а не восточнее, как определил Витька, то по часам Алека солнце должно было бы зайти почти на час позже. Другое дело, если бы в определении разницы времени они ошиблись на час. Тогда они как раз должны были бы находиться у самого острова Рождества.

— Алек, а ты твердо уверен, что твои часы идут правильно? — спросил Витька после того, как сообщил ребятам результаты своих вычислений.

— Конечно, уверен. Часы «Мир». Я их проверял по радио. И у Сереги то же самое.

— Тогда бояться нечего. До острова Рождества далеко.

— А ты как считал разницу времени?

— Взял от Гринвича. С Москвой три часа разницы.

— А ты учел, что на территории Советского Союза декретное время? Отличается от поясного на один час?

Об этом Витька забыл. Он просто взял разницу между Москвой и Гринвичем в три часа, потому что помнил по радиопередачам, что лондонские часы бьют шесть, когда в Москве девять.

— Давай проверим по карте.

Витька и Алек стали вымерять по карте, на каком меридиане находится Москва. Получилось, что она расположена почти на границе двух часовых поясов — второго и третьего.

— Ребята, чего гадать! — сказал вдруг Яшка. — В Москве и Ленинграде время одинаковое?

— Одинаковое.

— А Ленинград-то уже, наверное, второго пояса! Значит, и Москва тоже…

Это соображение показалось разумным, но тень сомнения все же осталась.

— Хорошо бы еще широту определить… — сказал Витька, глядя на небо. — Если бы хоть одна знакомая звезда…

— Господа, все эти вычисления ничего не стоят! — заявил Иенсен. — Как вы можете определить свои координаты, если вы этому не учились? Это же целая наука, и очень сложная наука! Нет, просто вы хотите, чтобы нас всех взорвало атомной бомбой! Если вам этого хочется, то мне совсем неинтересно. Я хочу домой! Я хочу попасть в культурную страну, я не хочу больше плавать на плотах!

— Ладно, Иенсен, не волнуйтесь! Мы сказали, что доставим вас обратно вместе с плотом, значит, доставим. А подрываться на бомбе нам тоже не хочется. Давайте спать!