Остров Головорезов

– Пожрать мы хотим, – ответил Телеграф. – Ни разу не пробовал кротятины.

– Хорошо. Сейчас я вас размещу, вы пообедаете, а я схожу за доктором и найду вашу сопровождающую – Зяблика.

Бандеролька поняла, что Пеева хочет попрощаться с доктором, и возражать не стала.

Глава 15 Ктулху

Улицы Коктебеля были зловеще пустынны. Нет, понятно, час ранний – только-только взошло солнце, и всем порядочным горожанам (за исключением тех, кто мобилизован Союзом Вольных Городов Крыма и сейчас хлебает лаптем щи под Джанкоем) положено спать, но ощущение было такое, что город вымер, причем довольно давно.

Конечно, после Катастрофы такое можно было сказать про любой из городов Крыма. Руины и обломки – вот что характеризовало большинство населенных пунктов острова, но люди, живучие, как сорняки, умудрялись как-то приводить эти руины в порядок, налаживать мирный быт, вешать занавески на выбитые окна, закладывать свежим кирпичом дыры в стенах, затевать какую-никакую, а все-таки жизнь. Как ни странно, для Пошты первым признаком цивилизации в незнакомом городе были дворники – казалось бы, мелочь, но если здесь озаботились чистотой улиц, то, скорее всего, тебе не перережут горло за понюшку табаку.

Коктебель же был похож на черно-белую фотографию самого себя. Все вокруг выцвело, выгорело под беспощадным крымским солнцем, утратило фактуру, стало плоским и ненастоящим, как театральная декорация. Дома стояли пустые и мрачные, ветер гонял по улицам засохшие клубки перекати-поля, разросшийся на стенах плющ и дикий виноград имели темно-фиолетовый, неживой цвет.

На первый труп отряд наткнулся еще на входе в город. Мумия, а не труп – иссохшийся, коричневый, весь сморщенный, в полуистлевшей одежде. Не поймешь даже, мужчина это был или женщина. Профессор осмотрел тело:

– Странно как-то, – сказал он. – Глаз нет совсем – ну ладно, птицы склевали. Но такое впечатление, что он не сам сгнил, а будто бы его… ну не знаю… в духовке запекли. Предварительно выкачав кровь и лимфу. Следов разложения нет, гнили тоже. Странно.

И чем дальше продвигался отряд по улицам Коктебеля, тем чаще профессор произносил это слово. В одном из узеньких переулков, где неба не видно из-за смыкающихся над головой балконов, они нашли тела трех человек, судя по всему, семьи – папа, мама и ребенок лет пяти. У всех на лицах лежали дохлые осьминоги или что-то очень на осьминогов похожее – желеистое, с присосками. В руке мертвый отец семейства сжимал мачете, лезвие которого покрывала засохшая голубая кровь.

– Не нравится мне эта хрень, – пробормотал Воловик.

Три квартала спустя они снова наткнулись на голубую кровь – теперь уже на асфальте, совсем свежую, не успевшую засохнуть. На стенах домов тоже были странные потеки, больше смахивающие на слизь – зеленовато-белую, как гной.

И пахло от стен и асфальта йодом и морем.

– Что же здесь произошло? – потрясенно спросил мичман Зиняк, когда за следующим поворотом перед отрядом предстала поистине ужасающая картина: гора трупов, разорванных на куски, – руки, ноги, головы отдельно – сваленная у ворот какого-то гаража.

– Ужас, – прошептал профессор. – Ужас. Последние слова полковника Куртца.

– Чего-чего? – переспросил Костя.

– Неважно, – сказал профессор. – Похоже, друзья мои, что в своих поисках мы достигли сердца тьмы.

– Я знаю, что здесь было, – мрачно поведал матрос Воловик. – Я слыхал от таком. От старых моряков. Мне боцман на «Адмирале Лазареве» рассказывал. Это морской народ. Твари из моря. Они иногда приходят с приливом. Их никто не видел. Точнее, те, кто их видел, уже мертвы и никому ничего не расскажут. Они оставляют такие следы. Рвут людей на части. Высасывают мозг через глазницы. Пьют кровь. У них есть щупальца. С присосками. Могут высосать человека досуха за полминуты. Но я думал, что все это байки…

– И зверь выйдет из моря… – опять непонятно забормотал Кайсанбек Аланович.

– Я тоже про это слышал, – кивнул мичман Зиняк. – Их еще называют ктулками.

– Ктулху, – поправил профессор. – Правильно говорить – ктулху, а не ктулку.

– Тссс! – зашипел на них Воловик. – Нельзя произносить вслух! Они услышат и придут!

– А! – махнул рукой профессор. – Это уже, извините, детская страшилка. Очевидно, мы имеем дело с новой формой жизни, биоценоз Черного моря после Катастрофы претерпел значительные изменения, о которых мы, к сожалению, очень мало знаем…

Его прервал странный звук, донесшийся с соседней улицы. Чавк. И потом еще серия – чавк-чавк-чавк.

А потом биоценоз Черного моря протянул над крышей гаража щупальце размером с телеграфный столб – бледно-лиловое, усеянное сотней тошнотворно-розовых присосок.

– Тентакль! – взвыл профессор. – Бежим!

Пошта, Зиняк и Воловик вскинули автоматы. Пули из «Тавора» и «калашей» с грохотом врезались в резиноподобное щупальце – и отскакивали, не причиняя твари ни малейшего вреда. «Если у этого осьминога, – мельком подумал Пошта, потянувшись за гранатой, – такая нога, то какого же размера он сам?».