Остров Головорезов

Третий экскадрон пластунов насчитывал почти восемьдесят шашек, и действуй казаки в одиночу, Джанкой бы долго не простоял. Да, стены, да, листоноши, да сторожевые башни и тяжелые пулеметы. Но диверсионная война – а на ней специализировались пластуны – и рассчитана на то, чтобы подрывать обороноспособность противника изнутри. Поэтому пластуны готовы были изматывать оборону листонош постоянными, методичными вылазками. Там – снять часового, там – поставить растяжку, там – взорвать склад боеприпасов или заминировать гараж… В такой войне главное – не торопиться, изнурять, выводить противника из равновесия и наносить следующий удар до того, как он это самое равновесие, в первую очередь – душевное, успеет восстановить.

Словом, у пластунов был подробный план неторопливой войны на измор – но им все карты спутали татары.

Эти любили махать саблей на скаку. Кавалерийский наскок, храбрость и принебрежение долгосрочными стратегиями. Нам, татарам, все равно, что водка, что пулемет, лишь бы с ног валило! Массой задавим, шапками закидаем. Нас много, нас – орда!

На орду, конечно, силы хана Арслана Гирея Второго, крайне обиженного на листонош за гибель любимых жен Диляры и Таглимы, не тянули, но человек триста он в Джанкой послал. Чуть ли не половина полегли при первом же необдуманном штурме. Остальные разбили лагерь и стали ждать подкрепления, когда осознали, что Джанкой так, с кондачка, не возьмешь.

Тут же вспыхнули первые распри между казаками и татарами. Вражда, берущая свое начало в незапамятные времена, не угасает со временем, а лишь тлеет, подобно горящему торфу – практически бесконечно, периодически взрываясь ненавистью и жаждой крови. Кто-то кого-то толкнул. Кто-то кого-то назвал чернозадым. Кому-то помешали завывания муэдзина с призывом к вечерней молитве. Кому-то – запах жареной свинины.

Начиналось все с банального мордобоя – пара синяков, пара сломанных ребер. Потом в ход пошли ножи. Пролилась кровь, казаки и татары схватили за огнестрельное оружие. Еще чуть-чуть, и листоношам оставалось бы только убрать трупы незадачливых осаждающих. Но казачий есаул встретился с минг-баши, то есть тысячником, татарского войска, выкурили трубку (в случае минг-баши – кальян) мира и порешили распри прекратить, самых ретивых и неугомонных – примерно наказать и сосредоточиться на осаде Джанкоя. Извечным противникам удалось достичь хрупкого перемирия. Вражда стихла.

Осада вошла в будничное русло: татары обстреливали Джанкой из минометов, казаки засылали отряды диверсантов, листоноши по ночам минировали подступы к городу и укрепляли стены. Артезианские скважины обеспечивали цитадель водой, запасы продовольствия были солидными и война в таком режиме могла длиться пару месяцев.

Такой расклад не устраивал инициаторов осады – Союз Вольных Городов Крыма, во главе которого стояли управители Симферополя.

Вольные Города, копирующие по своей сути древние средневековые независимые бюргерские поселения с Магдебургским правом, регулярной армии не имели, но собрали ополчение – вчерашних фермеров и ремесленников, относящихся к войне как к очередной работе – грязной, нудной, но необходимой.

Ополчение СВГК прибыло под стены Джанкоя на разномастном транспорте – от автопоездов до караванов мулов, и тут же занялось строительством собственного лагеря. Транспорт поставили кольцом, вырыли колодцы и отхожие места, обустроили караулы и приступили к инженерной войне.

Каждый вечер после заката бригада копателей начинала рыть туннели под стены Джанкоя с целью их заминировать. Листоноши, быстро сообразив, что к чему, ответили симметрично. Туннельная война происходила невидимо и неслышно, лишь изредка над степью раздавались приглушенные хлопки подземных взрывов, да порой ополченцы возвращались, притаскивая с собой трупы – когда два туннеля случайно соединялись, и в узкой норе завязывался ожесточенный бой между ополченцами и листоношами.

Ополченцы в лагере держались особняком, ни с татарами, ни с казаками не контактировали, ни о каком взаимодействии родов войск слышать не хотели – и в результате за заложенных ими минах подорвался разъезд пластунов. Есаул и минг-баши позвали полковника ополчения на очередной совет. Постановили: хотя бы раз в день собираться и обмениваться планами – дабы татары не бомбили казаков, те не рубили ополченцев, которые, в свою очередь, обещали не подрывать ни тех, ни других.

Война, казалось бы, вошла в нормальное русло, Джанкой атаковали и днем, и ночью, и грубой силой, и хитростью, и инженерной мыслью – и цитадель листонош неминуемо бы пала, если бы в лагере (точнее, во всех трех лагерях) объединенных сил не появились бы странные личности в сером.

Это были сектанты Серого Света, у которых имелись свои старые счеты с кланом листонош.