Остров Головорезов

Мысли начали путаться, и Бандеролька сосредоточилась на собственном дыхании. Вдох – на четыре счета, задержка на четыре и на четыре же – выдох. Простейшая дыхательная гимнастика. Концентрация адреналина в крови снижается, сердцебиение замедляется, а главное, контроль и сосредоточенность позволяют избавиться от присутствия своих или чужих – на выбор – мыслей. Этакая элементарная медитация.

Хвостатый повелитель приказал отойти в сторону и сесть в тени. Стая желала отобедать.

Бандеролька немного пришла в себя, но решила приказам пока не сопротивляться. Целых тридцать секунд, пересекая двор и усаживаясь рядом с Телеграфом и Стасом, она думала, что хвостатые претендуют на варево из котелка.

Все оказалось куда проще и куда страшнее.

Второй приказ – отложить оружие в сторону – выполнять совершенно не хотелось. Бандеролька заметила, что Телеграф послушался с небольшой заминкой и обрадовалась: бывалый листоноша тоже оставался в относительно здравом уме. Перестрелять мутантов он пока не мог, но контроль над своим разумом сумел оставить.

Мутанты ссыпались с крыши во двор. Их было несколько десятков. Мельтешение гребнистых спин, облезлых боков, слепых морд. Шипение и хриплое мяуканье.

Вожак приказал всем заткнуться.

И медленно приблизился к пленникам. Людей в черном, видимо, к общению с телепатами не подготовились – они валялись лицами вниз и беспокойства не проявляли.

Вожак заорал и, растопырив лапы, выставив когти, кинулся на Настасью. Женщина дернулась, из сонной артерии на листья брызнула кровь. Жертва умирала молча, а вожак, урча, трапезничал. Потом позволил остальным присоединиться. Бандеролька не выдержала – отвернулась.

Мутантов стало гораздо больше, такое ощущение, что они стекались на пир из всех окрестных домов. Интересно, все коты обладают даром внушения или только вожак? Его интеллекта хватило на то, чтобы сначала сожрать безоружных и обездвиженных, а остальных оставить на потом. Но понять, что Телеграф и Бандеролька сопротивляются приказам, кот не сумел.

К счастью.

Бандеролька покосилась в сторону пленников – кажется, они все уже были мертвы. Тел не видно под сплошным ковром котов. Вот ведь мерзость какая! Листонош воспитывали в терпимости к внешнему облику. Самый уродливый, не похожий на человека, мутант может оказаться разумным и гуманным существом.

Котов Бандеролька готова была поубивать.

Но как?

Шанса поделиться соображениями с Телеграфом и выслушать его план не было. Коты сейчас отобедают, но ближе к ночи снова проголодаются – и закусят листоношами. А значит, будут стеречь и внимание не ослабят.

Оставался мизерный шанс, что телепатией все-таки владел только вожак. По крайней мере, все приказы исходили только от него. Значит – убить вожака. А что потом? А потом – по обстоятельствам.

То ли Бандеролька заразилась телепатией от кота, то ли у гениев мысли сходятся, но додумать она не успела – Телеграф дернул из внутрипоясной кобуры пистолет и выстрелил прямо в вожака – его облезлая, белая, в розовых проплешинах, морда, заляпанная кровью, как раз показалась над мельтешением спин. Кот успел отреагировать, и пуля разорвала ему ухо. Бандеролька ощутила панический приказ: убей этого негодного человека. К счастью, она достаточно пришла в себя, чтобы вместо этого прыгнуть на получившего аналогичное указание и не контролирующего ситуацию Стаса. Хук у Бандерольки был хороший, особенно с левой – по крайней мере, еще никто не жаловался. Стас тоже не стал жаловаться – обмяк и упал на траву.

А Телеграф снова выстрелил. Бандеролька обернулась – стая кинулась врассыпную, коты карабкались по стенам, стремясь в убежище. Вожак издыхал на изувеченном трупе Настасьи. Никто из пленных не шевелился.

Телеграф, глубоко и часто дыша, поднялся и приблизился к мутанту. Бандеролька, оставив Стаса отдыхать, последовала за старшим товарищем.

Все-таки единственным телепатом на стаю был вожак – повезло. Сейчас он умирал, пуля разворотила грудную клетку. Мутант дышал часто, поверхностно, с хрипами, лапы его непроизвольно дергались, но в своем разуме Бандеролька все равно чувствовала присутствие кота.

Он был уже не вполне в этом мире. Кот оказался стар, нереально стар для животного – он помнил времена до Катастрофы, когда был пушистым любимцем семьи, малышом по кличке Маркиз. Сейчас шерсть у него не белая, седая. Он помнил людей, приносивших еду по первому требованию, помнил ласковые руки, мягкую теплую постель. Помнил ужас первых дней Катастрофы, когда хозяева умерли, а другой пищи не было… Он выжил и осознал: двуногие предали, двуногие бросили. Теперь на них можно охотиться.

Он собрал кошек себе в прайд, кошки принесли котят. Их разум так и не пробудился, подчинять коз, редких собак и людей по-прежнему мог только Маркиз.

Вожак умирал, как и жил, в одиночестве.

– Вот ведь тварь, – проронил Телеграф.

– А мне его даже жалко.

Бандеролька, не обращая внимания на то, что пачкает брюки человечьей и кошачьей кровью, опустилась рядом с вожаком на колени и положила руку ему на голову. Почесала за ухом. Кот попытался огрызнуться, но странно затих.