Остров Головорезов

По коням сели только рядовые казаки – молодые, необстрелянные еще бойцы оседлали полтора десятка понурых лошадок, навьюченных патронами и тюками с провизией, а есаул и хорунжий заняли места в «уазике», запряженном четверкой першеронов.

– Ну, с богом! – сказал Данила и перекрестился.

– С богом так с богом, – кивнул Никола.

И казачий разъезд тронулся в путь. Было их всего восемнадцать человек, считая Кирилла по кличке Дебил – умственно отсталого парнишку взяли с собой как амулет, этакий оберег, для везучести, а в обязанности вменили роль кучера в «уазике» и повара на привале. В последнем есаул сомневался: вряд ли умственных способностей Дебила хватит даже на то, чтобы сварить кулеш; ну да ладно, зато посуду мыть будет!

Хорунжий Данила тоже, с точки зрения Дорофеева, особым умом не отличался – зато бредил оружием и рвался повоевать хоть бы с кем, и все мечтал, что гетман определит его в пластуны. Молод, рвется с поводка, надо приглядывать, как бы не натворил глупостей.

Пятнадцать же казаков, не нюхавший пороха, были отправлены в легкий степной разъезд именно с этой целью – понюхать вышеозначенный порох и приобрести хоть какой-нибудь опыт настоящего патрулирования.

– Ну и где эти бандиты? – спросил Данила Осадчий уже на третьем часу патрулирования.

Окружающий пейзаж не отличался разнообразием: ровная, как стол, степь тянулась от горизонта до горизонта, и лишь колыхание трав на ветру придавало жизни мертвой крымской равнине.

– Гы-гы! – отозвался с водительского сиденья Кирилл-Дебил. Это был самый популярный звук в его лексиконе.

– Потерпи, – сказал Дорофеев назидательно. – У нас выход – на две недели, а ты хочешь сразу бандитов найти. Сами нас найдут, не переживай.

– Ну да, ну да, – заныл Данила. – Эх, поздно я родился, все самое интересное пропустил! Войну с мутантами – пропустил. Войну с татарами – пропустил. Катаклизм – тоже пропустил.

Даже налет на Летучий Поезд неделю назад – и то пропустил. Как скучно мы живем, хлопцы!

– Ы? – не понял Кирилл.

Никола усмехнулся.

– Ничего, и на наш век приключений хватит…

Начинало темнеть, небо наливалось багрянцем. Остановились на привал. Никола вытащил из багажника толстый моток джутовой веревки и протянул Даниле:

– На, разложи по периметру лагеря.

– Это зачем еще?

– Чтобы змеи не заползли!

Осадчего передернуло. Змей он боялся. И не напрасно – в Степи встречали твари до двенадцати метров длиной, способные заглотить человека целиком; есаул видел однажды, как такая гадина, похожая на пожарный шланг, лежала неподвижно, переваривая крупную добычу – одна половина змеи была раза в три толще другой…

– Тогда тут не веревка, а канат нужен, или цепь якорная!

– Где я тебе посреди Степи цепь найду? Используй что есть.

Наконец, разбили лагерь, вырыли яму под костер – огонь в Степи виден издалека, а вот дым ночью почти незаметен, поставили Кирилла варить кашу. Потом выбросили горелое месиво, надавали Дебилу подзатыльников и заставили песком драить казан, сами же открыли консервные банки с тушенкой.

– Тысяча девятьсот семьдесят девятый год, – прочитал Данила на дне банки и облизал ложку. – Надо же. А вкусно, не испортилось.

– Умели делать, – веско сказал Никола. – Не то что нынче. В дерьме живем, дерьмо жрем, дерьмом станем.

– А отчего так, Никола Богданович?

– А оттого, что после Катастрофы людей и так осталось мало, а с мозгами и того меньше. Повыбили их. До Катастрофы как оно было? Есть мозги – иди в ученые, нет – иди в солдаты. Вот тупые умных за жратву и поубивали. Правильно один умный человек говорил: ежели в государстве отделяют умственное воспитание от физического, то править этим государством будут трусы, а охранять его будут дураки. Ну вот, так и вышло.

– Но ведь сколько лет уже прошло после Катастрофы! Неужели новых умных не нарожали?

– Может, и нарожали, да только смысл-то в их уме? Сколько всего утеряно, сколько забыто! Даже тушенку делать разучились, только и можем, что старые склады искать да потрошить. А как кончатся запасы? Закрома Родины, они знаешь ли, тоже не бездонные.

– Эх, – мечтательно вздохнул Данила. – Вот бы найти такой склад, чтобы на всю жизнь хватило!

– Я и говорю: только про свою жизнь и думаем. О будущем надо думать…

Из темноты донесся условный свист – часовые кого-то засекли. Есаул и хорунжий подскочили, схватились за автоматы. Но пришельцы, похоже, попались мирные и дружелюбные: не крались, а шли в полный рост, и издалека приветствовали казаков кличем:

– Э-ге-гей, служивые! Пустите к костру переночевать?

– Кто такие будете? – строго осведомился есаул Осадчий.

– Листоноши мы, – ответили из темноты. – Я – Марка, а это – Конверт. В Судак идем.

– Не ближний свет… Ладно, проходите. Хоть новостями поделитесь…

Листоноши оказались парнем и девушкой – коротко стриженная, худенькая, она издалека казалась ребенком. Дорофеев сразу определил: любовь у них, зуб даю! – вон как друг на дружку зыркают, молодежь!