Остроумие и его отношение к бессознательному

Сходна – и тоже далеко не проста – техника другой остроты. Господин Н. при обсуждении человека, который заслуживал многих похвал, но у которого хватало и недостатков, отозвался о нем так: «Да, тщеславие – одна из четырех его ахиллесовых пят»[22]. Здесь изменение заключается в том, что вместо привычной одной ахиллесовой пяты налицо сразу четыре; то есть герой высказывания сопоставляется с парнокопытным (Vieh). Таким образом, сгущенные в шутке мысли гласили: «Если не обращать внимания на его тщеславие, это выдающийся человек, но мне он все же не нравится – он, скорее, животное, чем человек»[23].

Мне довелось услышать сходную, разве что более простую шутку, in statu nascendi[24] в семейном кругу. Из двух братьев-гимназистов один учится отлично, а другой учебой пренебрегает. Как-то отличник ухитрился получить на занятиях низкую оценку, и мать завела с ним разговор на эту тему, опасаясь, что он далее может вовсе забросить учебу. Другой мальчик, пребывавший до сих пор в тени своего брата, охотно подхватил разговор: «Да, – сказал он. – Karl geht auf alien Vieren zurück» («Карл пятится назад на всех четырех»)[25].

Тут мы видим короткое добавление к уверению, что брат-отличник, по мнению другого, и вправду начал учиться хуже. Однако еще это дополнение воплощает и заменяет собой страстную защиту собственных интересов: «Мама, не надо думать, будто Карл умнее, из-за того, что он лучше меня успевает в школе. Он же глупое животное, то есть гораздо глупее меня».

Хорошо известная острота господина Н. служит прекрасным примером сгущения с небольшим изменением. Об одном человеке, принимавшем участие в общественной жизни, Н. говорил, что у того «великое будущее позади». Человек, к которому относилась эта шутка, был молод и по своему происхождению, воспитанию и личным качествам имел, казалось, все шансы возглавить какую-либо политическую партию и так войти в правительство. Но времена изменились, партия перестала занимать важное место в политике, и можно было предсказать, что человек, которому суждено было стать ее руководителем, ничего в жизни не добьется. Кратчайшее редуцированное изложение взамен шутки должно гласить: этот человек имел впереди великое будущее, но все уже в прошлом. Опускаем слово «имел» и второе предложение, а в первое вносим малое изменение – вместо слова «впереди» употребляем противоположное ему по смыслу слово «позади»[26].

Похожее изменение господин Н. допустил в разговоре об одном досточтимом человеке, которого назначили министром земледелия только потому, что он когда-то был земледельцем. Вскоре общественное мнение убедилось, что он – наименее способный из всех, кто занимал эту должность. Когда он сложил с себя обязанности министра и снова вернулся к своим земледельческим занятиям, господин Н. сказал о нем: «Подобно Цинциннату, он вернулся на свое место перед плугом».

Впрочем, римлянин Цинциннат, которого тоже когда-то оторвали от земледелия, чтобы наделить властью, затем вернулся на прежнее место за плугом[27]. А перед плугом идет, как известно, только бык.

Знаменитому остряку Карлу Краусу[28] принадлежит образчик удачного сгущения с небольшим изменением. Об одном работнике желтой прессы он написал, что тот отправился на Балканы «восточным эшпрессом» (Orienterpresszug). Очевидно, что в этом слове совмещены два других – Orientexpresszug («Восточный экспресс») и Erpressung (шантаж). В общем контексте высказывания элемент Erpressung оказывается изменением для элемента Orientexpresszug. Кстати, эта шутка, как бы выдающая себя за опечатку, представляет для нас и другой интерес[29].

Не составит ни малейших затруднений и далее множить число примеров, но, думаю, уже нет нужды приводить новые случаи, чтобы уловить характер техники во второй группе – для сгущения с изменением. Если сравнивать вторую группу с первой, техника которой состояла в сгущении с составлением смешанных слов, бросится в глаза то обстоятельство, что различие здесь несущественное, что указанные техники легко перетекают одна в другую. Создание смешанных слов и малые изменения суть формы замещения, и, если угодно, мы могли бы описать словообразование путем смешивания как преобразование основного слова каким-то вторым элементом.

* * *