Остромов, или Ученик чародея

Дом этот с виду являл типичный деревянный особняк, какими в безобразовские годы сплошь застроились петербургские окраины. Но в том, как стоял он, косо перегораживая улицу, в том, как блекло, без блеска, смотрели его мертвые стекла, в одинокой герани в окошке первого этажа, с ее пыльными листьями и зловеще красным цветком, — было грозное и чужеродное, совсем не отсюда; и ясно было, что если здесь займутся учетом жилых помещений, то ни подвальной крысе, ни чердачному призраку не скрыться от учетчика.

Кабинет Карасева располагался на втором этаже. Карасев долго и непонятно смотрел на Даню. Из-за шрама под правым глазом казалось, что он подмигивает.

— Вам анкету заполнить, — сказал он с некоторым вызовом и протянул Дане два листка из серой картонной папки, лежавшей на столе справа.

Анкета была обыкновенная: фамилия, имя, отчество, социальное происхождение, место рождения, образование (до пятого класса гимназическое, а потом домашнее), трудовой стаж (нет), предыдущее место работы (легко — сплошь прочерки), родственники за границей (и тут прочерки), военная служба (удивительно, насколько пустая жизнь — решительно нечего сообщить).

Карасев изучал все эти прочерки долго, словно не веря в такую удачливость. Если бы Даня вдруг исчез, следов его не нашлось бы ни в одном отечественном архиве, потому что и родился-то он в Цюрихе, в клинике Шатля, которую рекомендовали его матери по причине сравнительно поздних родов; мы об этом молчали, потому что не было случая, а как представился, так сразу сообщили. Мы ничего не утаиваем, гражданин читатель, мы только не все сразу говорим.

— Гм, — сказал наконец Карасев. — Считаете хорошо?

— В гимназии успевал.

— В Питере давно?

— Месяц.

— Так. А вот еще, пожалуйста, заполните, — и он вынул два листка из желтой картонной папки, лежавшей слева.

Тут вопросы были посложней: продолжите цифровой ряд (счетоводу, верно, требовалась математическая смекалка), выберите лишнюю фигуру, добавьте слог, которым заканчивается одно слово и начинается другое (пал — пропуск — пот, ясно, что ка). Затруднился он только с продолжением последовательности 11-7-5-3, тут никакая логика не просматривалась, разве что сначала отняли 4, потом вдвое меньше, потом опять вдвое меньше — стало быть, дальше должны отнять единицу, и он неуверенно вписал 2. Прочее сделал быстро, но дважды проверил перед сдачей. Карасев бегло взглянул на листы и продолжительно — на Даню.

— Ну допустим, — сказал он не без вызова. — Значит, третью заполните. Убедительно вам говорю: отвечайте быстро, думать много тут не надо.

Даня приготовился к худшему — речь могла зайти о политике, а он и газет в последнее время не читал, — но вопросы этой третьей анкеты, извлеченной из верхнего ящика карасевского стола, политики не касались вовсе и были так странны, что он запомнил их надолго. Солодов, достанься ему такая анкета, очень бы ликовал и вписал кое-что интересное в главу «Инициация», но, как все морфологи, ошибся бы, потому что мир не описывается одной только морфологией.

1. Следует ли сначала повернуть направо? (Даня написал: нет).

2. Можете ли вы убрать время? (Да).

3. Пойдете ли вы дальше?

Даня поднял глаза от анкеты.

— Можно только да или нет? — спросил он.

— Если не знаете, ставьте прочерк, — бросил Карасев, не отрываясь от простынеобразной таблицы, в которую что-то заносил коротким фабером.

Даня поставил прочерк: он в самом деле не знал, пойдет ли дальше, случись что. Отвечать было необыкновенно легко, словно он всю жизнь только и делал, что быстро отвечал на непонятные вопросы. Комната расплылась, стены словно отдалились, и дом казался уже не таким безнадежным.

4. Видите ли вы углы? (Да).

5. Удерживают ли вас? (Да).

6. Ожидаете ли вы увидеть родных? (Да).

7. Допускаете ли вы многое другое? (Да).

8. Видите ли вы области? (Нет).

9. Хотите ли вы увидеть области? (Прочерк).

10. Можете ли вы рассудить? (Нет).

11. Будет ли вам жалко? (Да).

12. Расходятся ли восходящие именно в вашем случае? (Да. Этот ответ он дал в связи с тем, что чем дальше жил, чем выше, так сказать, поднимался, тем больше расходилось то, что получилось, с тем, что представлялось; и это был последний вопрос).

На эту анкету Карасев, против ожидания, едва бросил взгляд.

— Ну что же, — сказал он, — думаю, что можно… хотя, конечно… а впрочем, почему же нет. Что вы от меня-то собственно хотите? — спросил он вдруг с легким раздражением.

— Работать хотелось бы, — проговорил изумленный Даня.

— Я не вам, — строго сказал Карасев, хотя в комнате никого больше не было. Все счетоводы, безусловно, немного не в себе — еще бы, столько ответственности. — А вы приходите и работайте, с завтрашнего дня. Оформит вас Клавдия на первом этаже.

7

Управление по учету жилплощади являло собою одну из страннейших и потому естественнейших контор в городе. Пролетариат, наслаждаясь властью над миром, восьмой год проводил его детальную перепись.