Остап Бендер и Воронцовский дворец

Выйдя из прокуратуры, Остап остановился. Идти к своим компаньонам и рассказывать узнанное ему не хотелось. Перед ним возникло почему-то заплаканное лицо Зои, с родственной душой его идеи и он отправился к ней.

Молодая вдовушка встретила Бендера настороженно. Провела его в гостиную и с натянутой вежливостью спросила:

— Чаю?

— Не до чая. Первый вопрос к вам, Зоя, считаете ли вы меня причастным к обыску в вашем доме?

— Вначале я так и думала, Остап Ибрагимович, — не — весело ответила Зоя. — Но подумав, я пришла к выводу, что вы к этому отношения не имеете.

— Спасибо. Именно это я и хотел от вас услышать. Вопросов больше не имею, — опустился Остап в кресло, стоящее в углу гостиной под развесистой пальмой.

Зоя Алексеевна помолчала и вновь проговорила:

— Так думать у меня нет оснований, капитан Бендер. С таким же поводом я могу подумать и на мою прежнюю домработницу Анфису, ведь так?

— Верно, Зоя, так. Хорошо, что вы здраво разобрались в этом неприятном деле. Поэтому и говорю, вопросов больше не имею.

— Поскольку так, то расскажите, пожалуйста, каким это образом у кавалера Анфисы оказались пачки денег с затонувшего парохода «Святитель»? Ведь всё с этого и началось ведь?

— А откуда вам известно о денежных делах «Святителя»?

— Мне рассказала Анфиса, когда нас отпустили из прокуратуры, Остап Ибрагимович.

— А-а, понятно. Слушайте, Зоенька, слушайте… — и Остап рассказал весьма художественно молодой вдовушке, которой он явно симпатизировал, всё подробно о своей подводной экспедиций.

Зоя слушала Бендера широко раскрыв глаза, восхищаясь его смелостью. Особенно, когда он увидел своего двойника и выбросился опрометчиво на поверхность. Когда кончил, Зоя, качая испуганно головой, сказала:

— Ведь вы могли погибнуть. Ну, а болезнь прошла?

— Да, пришлось поваляться в больнице больше месяца, — вздохнул Остап. — Эта болезнь кессонной называется. Выбила меня из моих важных планов.

— Еще вопрос, Остап Ибрагимович… — замялась Зоя Алексеевна. — Анфиса вас правела ко мне с какой целью? Как я понимаю.

— Вы правильно понимаете, Зоенька, — перебил её Бендер. — С целью посмотреть на банковские упаковочные мешки. Хотел убедиться были ли другие какие банковские ценности на катере, но которые остались по какой-то причине на берегу. — Остап помолчал, глядя на женщину. Затем улыбнулся, как он умел улыбаться дамам, промолвил: — А когда познакомился с вами ближе, то…

— Ну договаривайте, договаривайте? — улыбнулась и Зоя, видя, что «капитан» замялся.

И Остап выговорил:

— Разрешите мне вас называть, Зосей?

— Отчего же нет, пожалуйста.

— Понравились вы мне, Зосенька. Милая Зося Алексеевна. Было бы золото в вашем доме, не было бы его, но уверяю вас, мы бы с вами остались друзьями.

— Это мило, очень мило, слышать от вас такие слова. Всё же, может быть, чаю?

— Давайте попьем чего-нибудь покрепче, Зосенька. Так как следователь заверил меня, что никакого уголовного дела прокуратура не будет заводить по отношению к вам и к той же Анфисе. Ну и по случаю узнанного важного.

— Что вы имеете ввиду важного из того, что узнали? Зоя Алексеевна начала хозяйничать сама, поскольку Серафима Карповна ушла уже домой. Накрывая стол, она ожидала, когда Бендер ответит на её вопрос.

— Если откровенно, — начал он. — То по случаю моего очередного поражения, Зосенька, — засмеялся над самим собой Остап.

— У вас было много поражений? — остановилась у буфета с рюмками и бутылкой коньяка хозяйка.

— Врать не стану, и не одно. Но об этом как-нибудь в другой раз, Зосенька. На досуге…

В этот вечер Остап долго гостил у своей подельницы, если можно так сказать. Которая и не подозревала какой клад был спрятан её покойным мужем в подвале.

Но на ночь Бендер у молодой вдовушки не остался. Так как и на сближение его не потянуло, да и она после пережитого не проявляла к этому желание.

Покидая дом, Бендер вспомнил свое былое посещение чертога мадам Грицацуевой, сказал:

— Меня призывают очень важные дела, Зося. Завтра утром я уезжаю в Крым.

— В Крым?! — воскликнула с неподдельным удивлением Зоя Алексеевна. — Снова подводная экспедиция? — всплеснула руками женщина.

— Нет, Зосенька, дело совсем другого плана. Не извольте беспокоиться, — заверил её улыбаясь Остап.

— Так может быть… — запнулась Зоя, молитвенно сложила руки на груди.

— Что может быть?

— Может, вы возьмете меня с собой? Чтобы я немного оторвалась от этого, — совсем тихо произнесла Зоя Алексеевна.

— Отчего, от этого?

— И от смерти мужа и от этого чертового золота, — уже с сердцем сказала она. — И от дома. До свидания, Остап Ибрагимович, — хлопнула на прощанье дверью вконец расстроенная Зоя.

— До свидания, Зосенька… Да вы с характером, как я погляжу, милая, проговорил он последнюю фразу сам себе.

Проходя мимо собачьей будк, и Остап остановился и со вздохом посмотрел на джутовую банковскую упаковку, на её крыше. И, выразив мысленно упрек самому себе, зашагал со двора.