Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Ну как вы могли подумать, — зарделась Ступина, — что я посягаю на вашу свободу, как выразился один мой знакомый. — Что вы, что вы… — и махнув полами своего непревзойденного халата, уплыла в свою комнату.

Вечером она встретилась с Мирой Власовной и они начали сетовать на свою женскую неустроенность, и в разговоре Мира Власовна сказала:

— А ты знаешь, Елена… Проходила сегодня я мимо «Торгсина» и случайно встретила бывшего своего. Пошла за ним, так, незаметно. Смотрю, он в этот «Торгсин» пошел. Я остановилась у витрины, где на показ товары для иностранцев. Вижу сквозь витрину, как мой бывший выкладывает на прилавок пачки каких-то денег.

— Да ты что?! — всплеснула руками Елена Ступина. — Откуда они у него, эти самые пачки? — остановилась и округленными глазами смотрела она на подругу.

— Вот и я подумала, откуда? Что же я… Как тебе известно организовал мерзавец рыбартель с катером, с домом, с коптильней, возит рыбу в Сталино, вот и гребет теперь деньги.

— Да, но причем здесь «Торгсин»? Разве там наши деньги принимают? Товары ведь для иностранцев за валюту?

— Вот и я подумала, за что это он нашими деньгами?

— Постой, постой, постой, — задумалась Елена Викторовна. — Ведь он водит компанию с моим бывшим квартирантом? С Остапом Ибрагимовичем… Значит, у них что-то общее по деньгам.

— Знаешь, я недавно видела твоего бывшего квартиранта, который командовал клубом «Два якоря».

— Где, когда? — встрепенулась Елена.

— Он ехал по улице на иностранном автомобиле.

— Что ты говоришь? Он здесь, в городе? Я знала, что он куда-то уехал.

— Нет-нет, сама видела, ехал на таком шикарном авто со своими дружками, наверное.

Женщины еще долго судачили, обсуждали узнанное и увиденное. А вечером, подавая чай своему жильцу Копову, великовозрастная дочь капитана Ступина рассказала всё то, что узнала от Миры Власовны.

Выслушав её, Валентин Данилович сказал:

— Что ездит наш гражданин на иностранном автомобиле, то здесь нет ничего противозаконного. А вот, насчет пачек денег, которые ваш знакомый притащил в «Торгсин», то это интересно… «Торгсин» ведь создан для торговли с иностранцами на валюту. За золото, серебро и драгоценные камня там могут покупать товары и наши граждане. Но чтобы за наши деньги… Любопытно, весьма интересный факт. Надо разобраться с этим…

— Вот и разберитесь, Валентин Данилович, — колыхнула полами своего халата мстительная Ступина.

Компаньоны занимались сборами в дорогу. Остап Бендер сидел за столом и составлял план действий после приезда в Ялту.

— Мурмураки арестовали! — закричал Кутейников, вбежав в комнату.

— За налоги? — обернулся к нему Бендер. — Или за убийство жены-железнодорожницы на почве ревности?

— Пришли милиционеры и арестовали! — со слезой в голосе повторил бывший боцман-тренер клуба «Два якоря». — Из его квартиры увели!

— Что вы орете, как утопающий не умеющий плавать? — осадил его Бендер. — Вы что, были при аресте?

— Нет, железнодорожница прибежала и сообщила.

— Что она вам рассказала? Вот невезучий заврыбой! Что она сообщила, рассказывайте, боцман, не тяните.

— Пришли с ордером на обыск, обшарили всё, нашли пачки денег…

— Ого! Пачки?! — воскликнул Балаганов.

Козлевич промолчал, только качнул головой.

— Нет, не те пачки, которые вы имеете ввиду, а наши, — опустился на табурет Исидор.

— Какие это наши, боцман? — спросил Бендер, подняв брови.

— А те, которые вы нам оставили, разные такие, ну, со «Святителя» поднятые, капитан. Вы нам разрешили…

— Верно, разрешил и что же? — удивленно смотрел на Исидора Остап.

— А мы их начали понемногу продавать коллекционерам, по гривеннику, значит. А когда Сан Саныч узнал, что в «Торгсине» есть витрина нумизмата, то начал носить и туда…

— Что это еще за нумизмат такой? — поинтересовался рыжий Шура.

— Наука о монетах и медалях. Не перебивайте боцмана, товарищ Балаганов, — строго бросил ему Остап. И спросил сам: — Но насколько я знаю, бумажными деньгами в «Торгсине» не могли интересоваться, Исидор.

— А вот и заинтересовались, покупали, а зачем, мне не ведомо.

— Ну и что дальше?

— Обыскали, забрали эти самые деньги со «Святителя», посадили Сан Саныча на пролетку и увезли. Вот и всё, что рассказала мне его железнодорожница.

— Да, непонятно, друзья, с чего бы это, — задумался Остап. — Криминала я здесь не вижу, — встал и заходил по комнате. — Денег этих у нас мешки… Ну и что? — обвел он взором сидящих. — Хотят власти конфисковать? Пожалуйста, не возражаю. Не велика утрата. И всё же… — задумался он. — В чем причина? Отъезд отменяется до выяснения причины, — сказал он.

Причина выяснилась на следующий день, когда к ним пожаловали, наверное, всё те же два милиционера и вежливо, но настоятельно пригласили всех троих к следователю горпрокуратуры Кнопову.

В прокуратуре у кабинета следователя Кнопова сидели на стульях уже вызванные Исидор Кутейников, Федор Прихода. Из-за двери кабинета следователя доносился крик Мурмураки;

— У меня патент! Я исправно плачу налоги нашей артели, можете проверить! Причем здесь негодные деньги?! Я же вам рассказывал..