Останься со мной живым

И я осознала, какую ерунду ляпнула. Сложно было не забывать, что он совершенно меня не знает, что я ему даже не нравлюсь, наоборот, этот человек считает меня помешанной. Хорошо, что Егор принял это за шутку, мне явно стоило прикусить язык и обдумывать каждую фразу.

Я отвернулась, смотрела в окно. Руки дрожали, тело ломило, как от температуры. Мысли никак не хотели собираться в кучу, расползались, растекались. Я не понимала, что со мной вообще происходит. Очень странное и какое-то больное состояние.

— Ты обиделась? — осторожно спросил Егор.

— Я на тебя не умею обижаться, — повернулась, чуть улыбнулась.

Так странно и непривычно, что Егор не читает мысли, может, поэтому так трудно до него достучаться, но я не могла вывалить на этого чужого в сущности человека все свои чувства, рассказать нашу историю. Он другой и, скорее всего, не поверит, отвернётся. А мне бы очень хотелось быть с ним, начать всё заново. Я смотрела на руки Егора и боялась, что не сдержусь и по привычке сожму его ладонь.

— Спасибо, что заступился за меня в автобусе, хоть и не поверил.

— Нужно было говорить, что в автобусе бомба, — с иронией проговорил Егор. — Ты и сама чётко заткнула того типа, я тебе даже поверил. Никто не погиб, а ты боялась. Кстати, а почему сама не вышла из автобуса?

— Не могла бросить тебя, — промямлила, как влюблённая пятиклассница, не смотря на Егора.

— Значит, я тебе теперь жизнью обязан? — Непонятно, говорит он с сарказмом или всерьёз.

Взглянула на него, Егор смотрел с интересом, вглядывался в меня. Как, оказывается, сложно разговаривать с живым человеком, который не читает мысли, не видит чувств, а лишь строит догадки.

— Ничем ты мне не обязан. Просто живи, — я опять отвернулась к окну. Хотелось собраться с мыслями, я чувствовала себя в мышеловке. Это не моё тело, точнее, оно моё, но в прошлом, и все проблемы Кати из прошлого, её мысли всё равно примешивались к рассуждениям.

Егор тоже был другой, закрытый, серьёзный, сдержанный, отстранённый. И я никак не могла наладить с ним контакт, а ещё и странное физическое состояние мешало думать. Но главный страх всё равно прорывался наружу: я до безумия боялась потерять его.

— Егор, — вновь повернулась я. Он, видимо, решил, что разговор окончен, и начал разматывать наушники, подключил их, но вставить в уши не успел. Я смотрела в глаза Егора, искала в них нежность, симпатию, но видела лишь любопытство, и от этого становилось горько и больно. Потому что не было больше того Егора, которого я любила, он исчез. А этот смотрел равнодушно, но сдаться я не могла, поэтому рассказала о своих страхах. — Я не хочу тебя потерять. Я сейчас немного не в себе, но давай попробуем привыкнуть друг к другу. Просто попробуем.

— Я не против, — он дёрнул плечом, чуть улыбнулся. — Только давай не сегодня.

Потом протянул мне один наушник, включил музыку. Заиграл «Пикник».

— А где же твои любимые Scorpions и Бетховен? — улыбнулась я.

Егор опять подозрительно глянул, чуть нахмурившись, и я поняла, что нужно как-то научиться не выдавать того, что я всё про него знаю, иначе опять напугаю. Сама не заметила, как задремала: бессонная ночь, дрожь в теле, столько переживаний за одно утро, но очнулась я от тихого голоса Егора рядом.

И, не открывая глаз, улыбнулась, потянулась поцеловать, но вместо поцелуя он более настойчиво потеребил меня за предплечье:

— Катя, проснись! Я на следующей станции выхожу.

Оказывается, я уснула и привалилась к его плечу. Мы были не дома, в Твери, а в электричке, спросонья я совсем потерялась во времени, в мыслях и воспоминаниях. Колотить меня стало сильнее, глаза слезились, губы пересохли. Егор посмотрел на меня и чуть нахмурился:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— В норме, — привычно ответила я, но меня передёрнуло от холода.

— Как-то ты выглядишь будто не в норме, — вглядывался в глаза он, потрогал мой лоб. — У тебя температура. Может, к врачу?

— До работы доберусь, а там будет видно, — отрешённо ответила я.

— Тебе точно помощь не нужна? — обеспокоенно спросил он.

— Нет, — отказалась я, пытаясь хоть как-то прийти в себя. На самом деле мне было плохо, лихорадило. Я думала, что зайду на работу, станция была недалеко от офиса, отпрошусь, возьму ноутбук и сразу поеду на такси домой.

Поезд как раз подтянулся к станции, и Егор, попрощавшись, быстро сошёл. Я поехала дальше, совершенно не помня, как пришла на работу. Была в каком-то беспамятстве, и уже в холле в глазах стало совсем темно, земля ушла из-под ног, я поняла, что опять лечу в какую-то темноту, и перед тем, как рухнуть в бездну, поймала последнюю мысль: «Наверное, смерть не простила мне вмешательства».

Глава 75. Ветрянка и раздвоение личности

— Егор, — прошептала я, проснувшись.

Приоткрыла глаза. Рядом стоял молодой человек в белом халате, вытаскивал капельницу из вены, заклеивал локоть пластырем.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — уставился он на меня.

— А где я? — осмотрелась. Больничная палата.