Останься со мной

Похоже, Джекс вышел из ступора. Краем глаза я заметила какое-то движение.

– Хватит. Эйми, тебе…

– Отбросы? – заорала я, сжав кулаки. Джекс ошибался. Ничего не хватит. – Это кого ты, мать твою, тут отбросами назвала?

Она смерила меня взглядом, посмотрела на мои растрепанные волосы, на голые ноги и презрительно усмехнулась.

– Может, ту шлюху, которая стоит передо мной в одной футболке?

Схватив за талию, Джекс оттащил меня в сторону.

– Ты, мать твою, немедленно извинись. Прямо сейчас, – потребовал он, уставившись на Эйми.

– Это еще за что? – взвизгнула та.

Джекс сжал зубы. Мускулы у него на спине перекатывались от напряжения.

– Черт тебя дери, Эйми, проси прощения. Я не шучу.

Видимо, Эйми почувствовала его злобу и сразу поникла, как сорняк на сраном розовом кусте.

– Джекс… – прошептала она.

Услышав, как она шепчет его имя так, словно не может поверить, что он защищает меня, а не ее, я окончательно вышла из себя и отправилась в стратосферу. Нечего задвигать меня в угол! Я снова рванулась в бой.

– Знаешь что? Не надо извиняться! Мне твои извинения на хрен не нужны! Все дело в том, что ты сама хочешь быть той девушкой, которая носит его футболку и спит в его постели. От тебя так и несет ревностью.

Эйми чуть не испепелила меня взглядом, но я была к этому готова.

– Я была той девушкой, милая, и уж точно подольше твоего.

Ой.

Так. Черт. Она меня поймала. Злость захлестнула меня и смешалась со жгучей болью, которая обожгла мне грудь.

– Знаешь что, Эйми? Называй меня отбросами. Мне все равно. Я хотя бы не просиживаю каждый вечер в баре и не вешаюсь на парня, у которого есть другая. И не торгую собственным телом, нося табличку с номером раунда на ринге. Я учусь в колледже. На медсестру. Знаешь, строю карьеру. Если это делает меня отбросами и шлюхой, так я, черт возьми, горжусь этим!

Она хрипло рассмеялась.

– Что? Думаешь, ты для него особенная? – Не успела я ответить, как она мстительно добавила: – Думаешь, ты единственная?

– Эйми… – тихо проговорил Джекс.

– Знай, это не так, – отрезала Эйми. – Его постель – настоящая проходная, особенно сейчас.

Меня пронзило болью. Я… Я этого не знала, а взглянув на Джекса, не обнаружила в его лице ничего, опровергающего ее слова. Я с шумом выдохнула.

– Тогда, видимо, и ты лишь одна из многих.

Глаза Эйми сверкнули. Не знаю, задела я ее или же ей было все равно.

– Что ж, у меня хотя бы с лицом проблем нет, сучка.

Точно. Ей было все равно.

Мои ноги сами собой сделали шаг. Я даже не знала, что собираюсь сделать – отвесить Эйми грандиозную пощечину или же коленом вмазать Джексу между ног, – но тут он снова схватил меня, поднимая в воздух и разворачивая спиной к Эйми.

– Убирайся, – бросил парень. Его палец был направлен в сторону двери.

Она еще больше побледнела под загаром.

– Но…

– Убирайся к черту, Эйми.

Она глубоко вздохнула, ее голубые глаза налились слезами, а лицо сморщилось. Конечно, я полная дура, потому что крошечная часть меня, зная, что испытывает сейчас Эйми, откликнулась сочувствием к ней.

Всего пару минут назад я и сама ощутила то же самое.

Эйми сморгнула слезы, сглатывая.

– Я понимаю. Что бы это ни было, я все понимаю.

Интересно, какого черта она тут понимает?

Эйми улыбнулась, как будто Джекс не приказал ей проваливать из его дома.

– Поговорим позже, малыш.

С этими словами она выбежала на улицу.

Какого, мать его, хрена?

Джекс едва ли не пинком закрыл дверь, а затем развернулся и опустил меня на пол. Я попыталась высвободиться, но он крепче обхватил меня за талию и притянул меня к себе.

– Отпусти меня, – сказала я, сжимая его руку.

– Ладно, – проговорил он мне прямо в ухо. – Я признаю. В своем гневе ты была невозможно горяча.

Внутри меня пылала ярость и пульсировала боль.

– Джекс, отпусти меня.

– Особенно в моей футболке. Да. Горяча до чертиков, – продолжил парень, и боль притупилась в пламени гнева.

Одна рука Джекса спустилась с моей талии и легла мне на живот. Он надавил на него, и я попой прижалась к его промежности и почувствовала, что все это его действительно завело. Доказательства были у меня как на ладони, и реакция моего тела – моего глупого тела – не заставила себя ждать. Внутри меня все затрепетало, а идиотская область меж бедер запульсировала.

И от этого я разозлилась лишь сильнее.

– Клянусь, Джекс, если ты меня не отпустишь… – пригрозила я, сжимая его руки.

Парень опустил подбородок мне на плечо и сказал:

– Ничего, что меня и это заводит?

Потеряв всякий контроль, я завопила и своим криком, наверное, разбудила всех соседей:

– Отпусти меня, мать твою!

Джекс отдернул руки, словно обжегшись, и я отпрыгнула в сторону, тяжело дыша. Наши взгляды встретились, и веселье, которое я слышала в его голосе, тотчас испарилось с его лица. Он смотрел на меня. Я смотрела на него. В эти секунды в голове у меня снова и снова прокручивались слова, которые я услышала, пока стояла наверху. Я чувствовала то же, что и тогда, когда смотрела на ошалевшее лицо Эйми, обнаружившей меня на лестнице.

Он посерьезнел.

– Калла…