Останься со мной!

Затем потянулись недели на студии звукозаписи. Бесконечные репетиции, дубли, «Давайте попробуем на полтона ниже?», «Последний припев стоит переписать еще раз»…

Вскоре вышел мой первый сингл – лирическая песня с легким восточным колоритом. Ее тут же запустили крутиться в эфир местной радиостанции. А затем началась подготовка к моему первому сольному альбому.

Через полтора месяца Бен объявил мне, что договорился о моем выступлении в Москве. Я должна буду принять участие в сборном концерте в Олимпийском, исполнить две песни.

Это был прорыв!

Не совсем того уровня, о котором я грезила, но все же очень большой прорыв, по сравнению с камерными концертами «Black Cats».

Улетать нужно было в конце недели.

Всего на три дня – но мне почему-то было неуютно. Черт его знает, кажется, я действительно прикипела к Мише, с его вечным шумом, азартом, энергией, постоянной веселой суетой, привыкла к громовым раскатам хохота и шуткам на грани фола.

Я боялась… ладно, что уж там: я в самом деле боялась, что буду по нему скучать.

– Поехали вместе? – предложила я вечером, как бы между прочим.

Миша, увлеченно перерывавший какие-то бумаги, причудливо матерясь и поминутно названивая кому-то по мобильному, замер на минуту, вскинул на меня свои нахальные светлые глаза и усмехнулся:

– Никак не получится, детка! Мне в Россию въезд заказан. Не знаю, как и протяну тут три дня без тебя.

Он, хохотнув, завалил меня на диван, горячо выцеловывая шею и шепча как обычно что-то совершенно бесстыдное.

– Подожди, – отбивалась я. – Миша, подожди! А почему тебе заказан въезд в Россию?

– Не вникай, солнышко! – отмахнулся Миша, продолжая сосредоточенно расстегивать на мне платье. – Просто так получилось.

В аэропорт меня должен был отвезти один из Мишиных телохранителей. Я уже знала их по именам. Тот, темноволосый, с расплющенным носом – Адам. А блондин с ямочкой на подбородке и на удивление глупой улыбкой, который и должен был везти меня – Костя. Миша вышел со мной во двор, на секунду прижал к себе уже у машины и вдруг сказал:

– Детка, к тебе после концерта зайдет один мой знакомый, передаст кое-что. Украшение. Брось его в косметичку со своими побрякушками, когда будешь паковать багаж, идет?

– Что? – охнула я и резко обернулась к нему.

Миша улыбался своей обычной безмятежно-нахальной улыбкой, но светлые глаза его внезапно сделались серьезными, отстраненными и… беспощадными.

Я вдруг поняла, что ровным счетом ничего не знаю об этом человеке, казавшемся мне до сих пор лишь беспечным прожигателем жизни.

Но фильмов-то с подобным сюжетом я смотрела достаточно, поэтому быстро вывернулась из цепкой Мишиной хватки и зашипела:

– Ты за кого меня держишь? За полную идиотку? Я не повезу никакую наркоту…

– Детка, при чем тут наркота? – скривился Миша. – Неужели ты думаешь, я стал бы тебя так подставлять? Я же от тебя без ума, маленькая моя! Это просто… ну один мой хороший приятель попросил раздобыть для него определенный антиквариат. Я же знаток и ценитель, сама понимаешь. Но если оформлять все официально, там одних налогов за перевозку выше крыши. А так… никто ничего и не заметит. Брось, безобидно обдурить государство – святое дело же.

Он был так убедителен, так, по обыкновению, вальяжен и небрежен, что я неожиданно для себя сказала:

– Ладно, – и села в машину.

Концерт, в котором мне довелось тогда поучаствовать, показал мне весь наш тогдашний музыкальный олимп во всей его аляповатой красе. Дело было смайстрячено кое-как, непрофессионально, плохо организовано, и в то же время во всем чувствовался запах очень больших денег. Звезды эстрады кичились друг перед другом тем, у кого больший штат охраны, у кого больше стразов на костюме. Были и вопящие на все закулисье:

– Твою мать, кто спер мои перья?

Звездочки-однодневки с крутыми «папиками», выставляющиеся друг перед другом. И уже заматеревшие потасканные дивы в мини-юбках…

Тут же крутились вороватые импресарио, продававшие и перепродавашие втридорога билеты, чтобы обвести вокруг пальца сразу всех и большую часть навара положить в свой бездонный карман.

В общем, концерт удался, хотя мое небольшое выступление, кажется, не особенно выделялось среди всего этого нарочитого фальшивого пафоса.

…Антикварной побрякушкой, которую мне действительно передал в Москве после концерта Мишин приятель, плюгавый человечек бомжеватого вида, оказалось кольцо – явно старинное, потемневшее от времени, с какой-то странной вязью по ободку и крупным темно-красным камнем, в глубине которого вспыхивали и гасли багряные искры.

Я, как и советовал Миша, бросила его в косметичку с концертной бижутерией. Среди кучи переливавшихся на все лады кристаллов Сваровски, браслетов, цепочек, колье, диадем и серег кольцо действительно потерялось, сделалось незаметным.