Останься со мной!

– Он вернулся пешком… – задумчиво произнесла я. – Брюки выпачканы, рубашка разорвана. Но следов драки нет, разве что царапина на щеке… Он выглядел так… да, так, будто спал на земле, где-нибудь под кустом. Но… предположить, что Радевич где-то перебрал и уснул под забором – это нонсенс. К тому же от него не пахло перегаром.

– Разумеется, этот вариант мы отметаем сразу же, – кивнул Володя.

– Отметаем… – повторила я. – Ты хочешь сказать, что тебе тоже неизвестно, где он был? Даже территориально? А как же вся хваленая система наблюдения? Я же лично запускала в его мобильный систему слежения…

– Если верить системе наблюдения, объект провел ночь в парковой зоне неподалеку от дома Кеннеди (он назвал Саенко кодовым именем, которым я сама же его окрестила в самом начале операции). Более того, если верить системе наблюдения, он и сейчас там находится.

– Хочешь сказать… Он потерял мобильник? Или кто-то его выбросил?

– Кто-то? – пристально посмотрел на меня Володя. – Почему не он сам? Если этот человек тебя раскрыл, но не показывал этого до поры до времени, то теперь, когда у него возникла необходимость выйти на связь со своими заказчиками, он мог попросту выбросить мобильник, отправляясь с ними на встречу. Заодно и посмотреть, как ты начнешь действовать, и подловить на горячем.

– Или так… – согласилась я.

Володя помолчал, потер подушечками больших пальцев друг о друга – это был первый признак того, что мой верный напарник сильно нервничал.

Затем заговорил снова:

– Послушай, ситуация становится крайне опасной. Я могу доложить, что появились признаки того, что объект тебя раскрыл, и потребовать, чтобы тебя отозвали.

– Нет! – упрямо мотнула головой я.

Еще несколько дней назад я больше всего на свете желала, чтобы меня отстранили от этого дела, чтобы мне не приходилось больше ломать, выдирать с корнем то странное, нежное и хрупкое, что неожиданно проросло у меня в душе, пробившись через бетонные плиты.

А сегодня…

Мне вдруг подумалось, что теперь я просто обязана сама с этим разобраться. Если Олег невиновен, то единственный шанс, который у него есть, – это я.

Никто не подойдет к этому делу так ответственно, как я. Если останется хоть мизерная возможность поверить в его невиновность, этой возможностью воспользуюсь только я – и никто иной.

– Нет, я должна довести это до конца. Разве ты забыл, мне кое-что пообещали взамен? – усмехнулась я.

Володя сжал челюсти так, что губы превратились в тонкую, почти бескровную линию. И почему-то напомнил мне себя прежнего – того мальчишку, который упрашивал меня не уезжать в Москву, а потом, осознав, что я не передумаю, взвалившего на плечо мой тяжеленный чемодан и решительно потащившего его к остановке.

– Послушай меня, – сказал он наконец. – Ты слушаешь? В таком случае я настаиваю, чтобы с сегодняшнего дня на встречи с ним ты брала оружие. Это приказ, ясно?

– Ясно. Слушаюсь, товарищ капитан, – очень серьезно отрапортовала я.

А потом толкнула его плечом в плечо, как мы делали когда-то в детстве:

– Что, Володенька, очень боишься лишиться премии, если твоего агента укокошат? Не переживай так, ничего с твоими премиальными не случится, свозишь жену на море.

– Вот дура, – добродушно хмыкнул он и поднялся на ноги. – Как только нам удастся выяснить, где был объект за эти шесть часов, я сообщу. Того же жду и от тебя, если первая получишь информацию. Связь как всегда.

Он пошел прочь, и я несколько секунд смотрела в его узкую, напряженную, словно всю состоящую из ломаных линий и острых углов спину.

А потом вдруг, повинуясь мне самой неясному порыву, поднялась с места, метнулась за ним и ухватила за локоть:

– Постой. Я провожу тебя. До метро…

Он на мгновение сдвинул брови, видимо, собираясь отчитать меня за такое вопиющее нарушение инструкций, а потом внезапно сказал:

– Ладно.

Эти несколько минут мы просто шли рядом, ни о чем не разговаривая. И я думала: не странно ли то, что мы с ним, по сути, самые близкие, самые родные друг другу люди на земле? Что я знаю его лучше и глубже, чем его собственная жена, сын. Что он знает обо мне то, чего не знает больше никто…

У входа в метро Володя остановился, посмотрел куда-то себе под ноги, а потом поднял на меня глаза. Я так хорошо умела читать его взгляд – в нем, как и всегда, было беспокойство за меня, забота и обещание, что все будет хорошо, что он прикроет меня, если будет нужно.

И у меня на секунду отчаянно защемило в груди…

– Будь осторожна, – сказал он и сжал мою руку.

А затем резко развернулся и поспешил вниз по лестнице.

Я видела, как он слился с толпой, завернул за угол. А затем где-то там, внизу, зашумел, подъезжая, поезд, наружу хлынула толпа только что приехавших пассажиров, и мне пришлось поспешно отойти в сторону.

Олег позвонил днем.

Я к этому времени уже успела начертить на гостиничной бумаге и сжечь в хрустальной пепельнице с десяток возможных вариантов его исчезновения. Если он действительно связан с «Камалем» и встречался с кем-то из заказчиков, почему все было сработано так топорно? Исчезновение, странное появление утром, порванная рубашка?