Останься со мной

— Мы, наверное, посидим еще часик и домой поедем, — сдавлено улыбается она, — неудобно тебя стеснять.

— Да брось ты, какое стеснение. Я рад, что вы пришли.

Постепенно сын перестает воспринимать меня как чужеродный элемент, смиряется с моим присутствием и даже дает потрогать игрушку.

— Привыкает, — улыбается Лера.

— Как думаешь, у меня получается?

— Барханов, я не узнаю тебя. Давно ли ты стал таким мнительным.

— Лер, хватит издеваться. У меня вообще-то стресс сегодня.

— Стресс? У тебя? — она смотрит на меня квадратными глазами, потом прыскает со смеху, — бедолага. Предупредил бы, я бы валерьянки прихватила.

Еж все-таки прорвался наружу.

— Останетесь?

Мне хочется запереть все двери и окна, чтобы они не ушли, но это уже похищение, плен и статья.

— Посмотрим, Демид, — уклончиво отвечает Вознесенская, — не от меня это зависит.

— А от кого?

— У меня вот теперь начальник, — кивает на Максима, — как скажет, так и будет.

Похоже, это мой прямой конкурент на должность большого босса.

И я от него просто без ума.

Это новое чувство. Другое. Прежде никогда так не сдавливало легкие, оттого что сердце внезапно становилось большим, тяжелым, полным до краев. Я тону в этих новых эмоциях, захлебываюсь, не пытаясь выплыть. Они просто сметают меня, отправляют в нокаут.

Я, наконец, верю, что все это не сон, что Макс реальный. Мой. Сын. От Лерки.

— Если бы только знала, как мне хочется тебя прибить, —сдвигаясь чуть ближе, ловлю ее за руку. Крепко, не позволяя отодвинуться, — за то, что утаила.

— Пусти, — шевелит одними губами, в глазах расплёскивается горечь.

— А еще больше, зацеловать, — прикасаюсь губами к ее ладони, — спасибо.

Ее рука замирает и расслабляется. Обмякает, прекратив сопротивление.

Я не отпускаю ее. Просто держу, едва заметно поглаживая большим пальцем.

Я не давлю. Мне просто нужно чувствовать ее тепло.

Глава 27

Глава 27

— Так и сказала? — Смеется Артур.

Ему почему-то смешно, а мне вот не до смеха. Сдернув с шеи, бросаю галстук на спинку стула, следом отправляет пиджак. Сам я падаю на кожаный диван, одна рука под голову, вторая — на глаза. Все, нет меня. Сдох. До смерти залюблен обстоятельствами и вот этим вот всем.

— Да.

— Прямо вот: Идите вы, Артур Сергеевич, на хрен со своими предложениями?

— Слова были другие, ну суть такая.

Да. Я — придурок. Меня так накрыло от общения с Максом и от их присутствия в моем доме, что я напрочь забыл наставление Артура по поводу «не гнать коней». Взял и предложил, Ежику выйти за меня замуж. Вот так с бухты-барахты, без долгого скрупулезного анализа и подготовки. На эмоциях, от чистого сердца.

А она что? Выпучила на меня глаза, пару раз перехватила ртом воздух и выдала в своей Ежиной манере:

— Да ни за что на свете.

Зараза.

И вот я, обиженный, оскорбленный и отвергнутый, снова у брата. У него теперь новая роль моей персональной жилетки. Ну, а куда мне еще идти со своими проблемами? Я вообще не привык ими делиться, а тут не могу, не вывожу. Плющит. Это не бизнес, где все ненужное за дверь и с холодными мозгами в бой. Здесь все по-другому. И как оказывается, на любовном фронте боец из меня никакой. Не умею, не подготовлен, не справляюсь.

— Может, тебе ей подарить что-нибудь, чтобы оттаяла. Машину например?

— Вообще не вариант.

При всей своей безбашенности Лерка совершенно не корыстна. Я помню, как раньше чуть ли не насильно покупал ей одежду, и там не было ни восторгов, ни кошачьего довольного мурлыканья, только напряг. Потому что это не кошка. Это Еж.

— Квартира?

— Издеваешься?

— Золото, бриллианты?

— Иди на фиг!

— Должно же что-то ей нравится, что она оценит, несмотря на все свои принципы.

Должно, но я не знаю. Я вообще плохо знаю, что находится за ярким взбалмошным фасадом. Она как коробка с сюрпризами, каждый раз открывая, ждешь одно, а там совершенно другое. То черт из табакерки, то трепетная Аленушка.

— Понятия не имею.

— Баран ты, Барханов.

— На себя посмотри, — вяло огрызаюсь я.

— На Макса-то хоть деньги берет?

— Нет. Ни копейки. Все сама хочет.

— Упертая.

— Да.

За это хочется свернуть ее тонкую шей.

— Тогда дай эту возможность. Пригласи на работу.

Я ему сейчас тоже шею сверну.

— Арт, не можешь сказать что-то умное — просто помолчи, — бубню, плотнее прикрывая глаза.

— Я пытаюсь найти решение проблемы, — брат отмахивается от моих нравоучений, — если она не захочет идти к нам, то найди место у кого-нибудь еще. Влада попроси, он не откажет, найдет куда твою колючку пристроить.

— Да не пойдет она. Ни к нему, ни к нам. Ей вот эти все цифры и бумаги не интересны.

— Ну знаешь ли, интересны, не интересны — не важно. Или она хочет все сама, но при этом ничего не делать?

— Она блог ведет.

Отчетливо слышу пренебрежительное «п-ф-ф-ф»

— Зря ты так, у нее интересный материал.

Да, каюсь. Читал. Вечером перед сном, когда глаз не мог сомкнуть и хотелось Вознесенскую к себе под бок, зашел на ее страницу и завис, листая посты. Написано живо, интересным легким языком, и в каждой строчке — она.

— А что-то посерьезнее?

— В турагентстве работала, пока Щеглов не вмешался со своей подставой.