Особый отдел и тринадцатый опыт

— Зачем ты так? — пожал плечами Кондаков, с помощью парика и накладных усов неузнаваемо изменивший свою внешность. — Человеку можно позавидовать… Любовь облагораживает даже преступников.

— Только надолго ли, — буркнул Цимбаларь.

— Бывает, что и на всю жизнь… — Похоже, Кондаков собирался развернуть свою мысль. — Случалось мне однажды возглавлять культурно-воспитательную часть колонии строгого режима…

— Пётр Фомич, повремени со своими байками! — взмолился Цимбаларь. — Сам видишь, не до того… Лопаткина, ты готова?

— Лучше задай этот вопрос себе самому, — огрызнулась Людочка, выглядевшая сегодня как ожившая и похорошевшая кукла Барби. — А за меня можешь не беспокоиться.

— Вот и прекрасно… Просьба к тебе есть. Или совет, понимай как хочешь. Ты, когда с этим пидором разговор заведёшь, обмолвись про ночной взрыв. В том смысле, что симпатизируешь террору. Особенно если тот замешан на деньгах.

— Обмолвлюсь, — с хмурым видом пообещала Людочка. — Так вы, значит, утверждаете, что ночью Желваков не покидал своего жилища?

— Ни на шаг! — заверил её Кондаков. — Даже во двор по малой нужде не выходил. Через окно её справлял. Прямо на нас, бедолаг.

— Не трепись, — поморщился Цимбаларь.

— Вот так задачка, — задумалась Людочка. — Взрыв у Литейного моста, а Желваков в Обуховке. Как их связать воедино?

— Мао Цзедуна тоже поначалу нельзя было связать со смертью маршала Линь Бяо, — многозначительно произнёс Кондаков. — Но время пришло — и связали. От суда народов не уйдёшь.

— Какого хрена ты приплёл сюда этого маршала? — возмутился Цимбаларь. — Про него уже и думать давно забыли, а о вчерашнем взрыве все газеты трубят. Двое погибших, семь пропавших без вести, десять раненых! Баржа загородила фарватер Невы! Мост не могут свести! Убытки колоссальные!

— Лично я не думаю, что целью террористов была эта занюханная баржа, — заявил Ваня, одетый как девочка из приличной семьи.

— Если не баржа, так что же?

— Мост! Литейный мост! Вспомните, как было в прошлые разы. За мгновение до взрыва всегда возникал некий бестелесный призрак, как бы намекавший на истинную цель преступления.

— Цель? — возмутился Цимбаларь. — Какая цель? Каштановая аллея? Танцующие девицы? Паровоз серии «овечка»? О чём ты мелешь! Это всего лишь какие-то сопутствующие оптические явления того же порядка, что и мираж. К взрывам они имеют только косвенное отношение.

— Разве в мираж можно въехать на судне? — стоял на своём Ваня. — А это утверждают почти все, кто в момент катастрофы находился на «Лахте».

— Ты веришь матросне? Да они, наверное, все были пьяны, включая капитана. Почитай в газетах, какую чушь несут члены команды. Одни видели на призрачном мосту людей. Другие — машины. Третьи — лошадей. Уверен, найдутся и такие, которые видели мамонтов… Почему с берега никто ничего сверхъестественного не видел?

— Потому что никто не смотрел! Люди приходят к реке исключительно ради того, чтобы поглазеть на процедуру разведения мостов. Спустя час на набережной не сыщешь ни единого зеваки.

— Ладно, хватит спорить, — сказал Кондаков. — Пора работать… В добрый час, Людмила Савельевна. И не забывай, что твои прелести — наше главное оружие. Время от времени поддёргивай юбку вверх. Вот так…

Он хотел лично продемонстрировать, как это делается, но получил по рукам.

— Ах, оставьте ваши пошлости! — Людочка, уже вошедшая в роль, с жеманным видом закатила глазки. — Я презираю сухих скептиков, никогда не знавших романтической любви.

— Романтическая любовь? — Ваня принял позу поручика Ржевского. — А это, позвольте узнать, как? Рачком-с?

Даже не удостоив его взглядом, Людочка резко развернулась на своих четырёхдюймовых каблучках и направилась к зачуханной кафешке, где женщины, подобные ей, появлялись не чаще одного раза в историческую эпоху.

Незадолго до этого в поведении Желвакова появились какие-то странности, и Цимбаларь немедленно обратился к услугам оптики.

— Натянул перчатки, — сообщил он. — Достал письмо… Разглядывает его… Опять спрятал… Интересно, что бы это могло значить?

Завидев Людочку, которая, как и любая порядочная девушка, опоздала больше чем на полчаса, Желваков вскочил и первым делом вручил ей букет, надо полагать, влетевший рассеянным петербуржцам в два-три лишних кошелька.

Последовавшая за этим попытка сорвать поцелуй завершилась неудачей — в подобных обстоятельствах Людочка умела уклоняться не хуже, чем боксёр на ринге.

От предложенного Желваковым угощения она категорически отказалась, сделав исключение только для чашечки чёрного кофе без сахара.

— Кому-то крупно повезёт с женой, — неуклюже пошутил Желваков. — Можно будет экономить на продуктах питания.

— Не знаю, как насчёт продуктов, но на нарядах я смогу разорить даже олигарха, — на полном серьёзе заявила Людочка.

Разговор как бы сам собой коснулся денег — темы по нынешним временам куда более актуальной, чем, скажем, романтика ударных строек или новые стихи молодёжных поэтов. Людочка даже и не пыталась скрыть, что видит своим мужем только весьма и весьма состоятельного человека.