Особый отдел

— Дилетантов не боюсь, а профессионалы сюда не сунутся. У них стволов и без меня предостаточно.

— Это верно, — понимающе кивнул Кондаков. — Если такая тенденция сохранится и дальше, то через пару лет атомные бомбы в ход пойдут.

— Прогресс не остановить, — сказал хозяин, — в пятнадцатом веке запрещали порох, в шестнадцатом пушки, заряжавшиеся с казённой части, потом разрывные пули и отравляющие газы. Впоследствии всё утряслось само собой. То же будет и с атомным оружием. Я думаю, оно мало что изменит. Разрушат, допустим, бандиты с десяток городков. Ну и что? Полвека назад были разрушены многие тысячи. А мир по-прежнему стоит, и про ту войну уже стали забывать. Жизнь берёт своё…

— А смерть своё, — докончил Цимбаларь. — Да и при чём здесь десяток каких-то городков! Главное, чтобы ваша коллекция уцелела. Ей-то, похоже, не страшна даже водородная бомба…

Когда гости оказались на свежем воздухе, Кондаков упрекнул приятеля:

— Зачем ты обещал ему гарантии министра? Много берёшь на себя, Сашенька.

— Наш министр, да будет тебе известно, в самое ближайшее время переходит на другую работу, — с улыбочкой пояснил Цимбаларь. — Не то в Совет безопасности, не то в Думу. А к новому какие могут быть претензии?

— Всё равно так нечестно!

— И это говорит тип, намотавший срока десяткам невинных людей! — возмутился Цимбаларь. — А кодексу милицейской чести ты лучше Людочку Лопаткину поучи. Я его наизусть знаю.

На очередном заседании опергруппы, где присутствовал и Ваня Коршун, внимательно ловивший чужие версии, что косвенно свидетельствовало об отсутствии своих собственных успехов, Кондаков, постоянно прерываемый Цимбаларем, доложил о результатах визита к знатоку и коллекционеру стрелкового оружия Маузеру. Информация была принята к сведению без особого энтузиазма, а Людочка ещё и съязвила:

— Вот и Скорцени в нашем деле замаячил. Так мы скоро до Гришки Распутина доберёмся вкупе с Матой Хари.

— Доберёмся мы туда, куда надо, — недобро прищурившись, пообещал Кондаков. — Ты лучше предоставь свой рапорт на акушерско-гинекологическую тему.

— Нету рапорта! — дерзко ответила Людочка. — И не надо так многозначительно фыркать! Лошади в конюшне тоже фыркают, когда блох пугают… На чьё имя я этот рапорт писать буду? По закону я могу обращаться только к своему непосредственному руководству, то есть к начальнику экспертно-криминалистического центра, которому про моё нынешнее задание знать совершенно не обязательно. Разве не так?

Все промолчали, сражённые её неопровержимой логикой. Победно оглядев коллег, Людочка продолжала:

— Вот возьмёте меня в особый отдел, тогда и рапорта требуйте. Получите в лучшем виде. Я, в отличие от некоторых присутствующих, не боюсь ни авторучки, ни компьютера.

— А ты разве пойдёшь к нам? — Цимбаларь изобразил удивление.

— Девушкам, вообще-то, следует отказываться от всяких сомнительных предложений, но тут я ломаться не буду, — призналась Людочка. — Соглашусь без всяких оговорок. Было бы только предложение.

— Опять в секретари метишь?

— Нет, только оперативным сотрудником. И желательно в вашу группу.

— Ты сначала спроси, согласны ли мы на это! — Цимбаларь состроил постную мину.

— Разве я стану обузой?

— Конечно! Мне, например, придётся впредь избегать солёных словечек, а Петру Фомичу воздерживаться от ковыряния в ухе. Кроме того, по неписаной традиции члены одной опергруппы и досуг должны проводить вместе. Ходить в музеи, на лекции, в баню.

— Разве я против!

— И в баню пойдёшь? — картинно ахнул Цимбаларь. — Не застесняешься?

— А кого стесняться? Пётр Фомич мне ближе, чем родной отец. Ванечку я уже почти удочерила… или усыновила, что принципиального значения не имеет. Вот только не знаю, как с тобой быть. — Людочка с сомнением глянула на Цимбаларя.

— А давай поженимся! — нашелся Цимбаларь. — Муж свою жену никогда не тронет. Тем более в бане. Он будет в щёлочку за посторонними женщинами подглядывать.

— Представляю я эту баню, — задумчиво произнёс Ванечка. — Что-то вроде ночей Клеопатры…

— Об этом чуть позже, — сказал Кондаков, с недовольным видом ковыряя в ухе. — Ты, Людмила Савельевна, болтологии у этих хлыщей не учись. Бесполезное занятие. А если рапорта нет, изложи суть дела своими словами.

Доклад Людочки о тайнах, связанных с рождением генерала Селезня, президента Митина и ничем не примечательного гражданина Суконко, занял больше получаса. Ещё десять минут ушло на сообщение о визите к профессорской вдове. Внимание аудитории постепенно ослабевало.

— Лейтенант Лопаткина, так не пойдёт, — не выдержал, наконец, Цимбаларь. — Учись выражать свои мысли предельно кратко. Чеканными, так сказать, фразами. Отбрось всю необязательную лирику и сосредоточься на квинтэссенцию проблемы.

— Ты ещё прикажи мне афоризмами говорить! — фыркнула Людочка. — Тоже мне, Ларошфуко доморощенный.

— Но ты, сестрёнка, всё же постарайся, — вмешался Ваня, и это сразу решило спор.